Виталий Каплан - И взошли сорняки

Я поморщилась. Ощутимо заболел искалеченный палец. Нет уж, увольте. Я лучше хулиганов учить дробям, или, как последние пять лет, в библиотеке... Старость боится смерти, и все такое. Знала бы, где партизаны - обязательно бы тогда сказала Фомичу.

- Нет, правда, - словно не замечая моего раздражения, продолжал Аркаша. - Попробуйте его убедить. Я понимаю, это сложно, сейчас он обозлен на бандитов... он вообще очень гордый и ранимый человек. Но постарайтесь показать ему разницу. Мы-то не бандиты, мы никого не пытаем...

- Ну да, - согласилась я, - вы не демоны на договоре, вы ангелы на окладе. Не используете никаких методов давления... Если Юрий Михайлович категорически откажется иметь с вами дело, вы оставите его в покое. И его, и всех нас. Закроете тему и пойдете бабочек ловить. Я угадала?

Аркаша заметно расстроился. Чисто по-человечески мне его даже жалко стало. Парень-то, судя по всему, неплохой. И угораздило же его в эту гэбуху вляпаться. Вот и крутись теперь на моральной сковородке.

- Ну, Ольга Николаевна, - сухо протянул он, - вы же взрослый человек. Вы же сами все прекрасно понимаете. Так просто тему не закроют, тем более такую тему. Когда это необходимо, нам приходится быть настойчивыми...

- Понимаю. История не Невский проспект, не разбив яиц, не сделать яичницу... и далее в том же духе. Чем же вы думаете шантажировать Босса... то есть Юрия Михайловича? - я начинала заводиться. Очень мне этот разговор напоминал тот, другой, в суздальском подвале. Кресло с пружинками... Тональность на квинту выше, а мелодия та же.

- Успокойтесь, - хмуро сказал Аркаша, - никто не будет мучить ни вас, ни мальчика... и тетушку Тамару тоже никакой сержант-сверхсрочник не замочит. Есть более тонкие методы... по-своему тоже неприятные... Что же до грубых... Тут, простите, моя вина, сглупил. Буду рапорт писать - честно упомяну. Прокололся как последний салага. Помните "чистосердечное", которое Фома заставил подписать Юрия Михайловича?

- Помню, - подтвердила я. - И при чем здесь это?

- Так вот, не сообразил я у Фомы бумагу-то отнять. Честно скажу, увлекся боем, в горячке вылетело. Короче, при нем она осталась, бумага. Увез с собой, подписанную. Теперь представьте, захотят они нагадить. Пошлют бумажку в прокуратуру, закрутится обычная следственная тягомотина. Чудовищная, неповоротливая, равнодушная к человеческой судьбе. Разумеется, наша Служба могла бы Юрия Михайловича отмазать... есть у нас такие рычаги. Но одно дело Юрий Михайлович, сотрудничающий с нами, и совсем другое - он же, который нас знать не знает. Таких и мы знать не знаем... Типа ты сам по себе...

Я резко остановилась.

- Ну не гадость, а? Кто-то мне тут про гуманизм напевал, про свои отличия от бандитов. Аркадий, отличий не вижу. Как выразился бы филолог Толик, те же яйца, вид сбоку.

- Так я ж и говорю, - сокрушенно вздохнул капитан, - облажался. Виноват. И попытаюсь вину свою исправить. Даже если события именно так и пойдут развиваться... я постараюсь сам какие-то меры принять. Есть некоторые знакомства... Но сложно, прямо скажу. Я кто? Капитан всего лишь. А тут чтобы дело в двадцать четыре часа закрыть, нужен генеральский уровень... по крайней мере полковничий. Понимаете?

Я понимала. И лишний раз думала о том, как же чертовски прав был старина Экклезиаст. Во многом знании много печали.

- Ну что, домой пойдем? - уныло поинтересовался Аркаша.

Жарко было и душно. Не иначе опять к вечеру натянет грозу.

Скользнула в Сеть - освежиться. Все-таки приятный такой холодок, пускай даже и серый. И что с того? В темноте все кошки серы, а я - заядлая кошатница. Не будь этой поганой аллергии - держала бы дома целый прайд.

Сеть, кстати, работала. Действительно кстати.

- Давайте-ка еще погуляем, - вынырнув, скомандовала я. - Покажете мне очередные местные красоты. Господи, и чего вам тут не сиделось? Работали бы где-нибудь на лесопилке... Свежий воздух, овощи со своего огорода, чистая совесть...

Домой мы явились аж к шести. Ощутимо пахло вечером и грозой. Натянуло сизых облаков, скользил пока еще осторожный, но слегка нагловатый ветерок. Витал над варнавинскими улицами аромат вишен, хотя до урожая больше месяца.

Похоже, капитану Аркаше и впрямь нравилось гулять со мной под ручку. Промелькивали в нем какие-то неслужебные интонации. А ведь по возрасту я ему не то что в матери - в бабушки гожусь... Утрирую, конечно. До бабушки не дотягиваю. Может, и впрямь харизма? Что ж тогда от меня дорогуша Иннокентий дал деру? И после была еще парочка близких сюжетов...