Виталий Каплан - Юг там, где солнце

Однако дивана поблизости не наблюдалось, и мне пришлось взять себя в руки. Отдыхать будем после, а сейчас...

Но не соваться же в первый попавшийся дом со своими просьбами! Надо ещё походить, посмотреть. А там что-нибудь да отыщется. Господь не оставит.

Незаметно для меня широкая улица Бычкова сузилась, както вдруг постарела, а потом и вообще расползлась кривыми переулочками. Выбрав наугад один из них, я зашагал по утрамбованной грунтовке. Таким чудом цивилизации, как асфальт, здесь и не пахло. Ладно, сейчас сушь стоит, но что же творится тут в осеннюю распутицу? Как ходят по колено в грязи обитатели этих одноэтажных приземистых домишек, отгородившихся ветхими заборами от бурления жизни?

Впрочем, какое уж тут бурление... Тихий провинциальный городок, полтысячи лет истории, впервые упомянут в такой-то летописи иноком Феогностом... Суконная фабрика. Развалины Белореченского монастыря... Их уже пятнадцать лет как восстанавливают, а результат нулевой. Что при старом режиме, до Возмездия, что ныне, в богохранимой стране нашей... Средств нет, людей нет, одно слово, провинция.

Нет, вариться в этой кастрюле сил моих нет. Пёс с ними, с приличиями, рубашку я снял, обвязавши её вокруг пояса. Так, бывало, ходили мы в детстве. Как, впрочем, и нынешние пацаны. Вот уж действительно национальная традиция сложилась.

Правда, в таком виде малость затруднительно общаться на тему жилья. Насколько я представлял себе, обычно подобным промыслом занимаются бабки, а те во все времена блюли нравственность. Меня вполне могли принять за "недозрелого". А это заметно снизило бы мои шансы. Знали бы они... Впрочем, пусть уж лучше не знают.

Я всё же сделал несколько попыток. Поговорил с бабушками, которых обнаружил на узенькой лавочке под исполинской грушей. Груша обвисала зелёными, явно незрелыми плодами, и, что нехарактерно, росла не за чьим-нибудь забором, а прямо так, на краю улицы. И как это её местная шантрапа до сих пор не обтрясла? Впрочем, недели через три груши дойдут до кондиции, и тогда...

Что касается бабушек, то они вели неспешную беседу о ценах на огурцы, пьянстве чьего-то зятя и удручающем поведении внуков. Несмотря на жару, на плечи их были накинуты вязаные кофты, а головы покрывали шерстяные платки. И как это они терпят?

Нет, ничем помочь они мне не смогли. Они не сдают, и вообще не знают, а иди-ка ты, милый, к Софье Ивановне, она, Бог даст, примет.

Мне было подробно, с излишними комментариями поведано, как отыскать жилище Ивановны. Туда я и направил стопы, и, малость поблуждав между заборами, обнаружил добротный двухэтажный домик, окружённый тщательно прополотыми грядками.

Софья Ивановна, относительно не старая ещё тётка, выслушала мои грустные обстоятельства, пожевала узкими губами и назвала цену.

Я, конечно, на ногах удержался, тренировка всё же сказалась, но очень уж соблазнительно выглядела скамеечка у крыльца. Так и тянуло приземлиться. Ну, Ивановна! Это что же, я треть своих отпускных должен угрохать на раскладушку в сарае? Как говорит мой друг Серёга, спасибо, доктор.

- Не хочешь, не надо, - правильно истолковала моё молчание Ивановна. - Денег нет - на вокзале ночуй. Смотри только, чтобы не обули. У нас могут.

Нет, торговаться она не собиралась. И это было взаимно.

Покинув гостеприимное обиталище Софьи Ивановны, я побрёл прочь. "И пошли они, солнцем палимы..." Куда? А я сам этого не знал. Куда придётся. Не на вокзал же, в самом деле.

Странно, уже, казалось бы, вечер, а жара не ослабевала. Солнцу всё никак не удавалось уплыть за горизонт, и окружающая действительность дрожала перед глазами, растекалась душными волнами густого, слегка пахнущего горьковатым дымком воздуха. Уж не горят ли где леса? В такое лето вполне возможно.

Я сделал ещё одну попытку - и так же обломилось. Нет, на сей раз цена выглядела вполне приемлемо, но возникли разногласия между хозяйкой и хозяином. Чем-то не приглянулся я этому простому, заросшему щетиной аборигену, а может, виной всему наличие молодой дочки, но...

- Самим жить негде, ещё чего удумала! Перетопчемся уж как-нибудь без евонных копеек, небось не нищие. Гуляй отсюда, парень. Бог подаст.

Не понравилось мне это его последнее высказывание, но ладно. Не хватало ещё мозги ему прочищать. Да и не незачем тут до поры до времени светиться.

Я покинул неприветливый переулок и вышел на какую-то старую, мощённую гранитным булыжником площадь.

На противоположном конце её возвышалась ладная белая церковь с серебристыми (на самом деле это, конечно, оцинкованное железо) куполами. Она не казалась особо крупной, хотя, подойдя поближе, я понял, что ошибался. "Храм первоверховных апостолов Петра и Павла", прочёл я на привинченной к стене медной табличке.