Виталий Каплан - Круги в пустоте

- Действительно, просто... - медленно протянул Хайяар. - Вас, Ген-нау, оценили бы в Тхаране... Надо будет перенять... если все же каким-то чудом вернусь домой.

2.

После ужина Хайяар, которого полагалось называть Константином Сергеевичем, тихо подошел к Митьке, тронул за плечо.

- Ты не занят, Дмитрий? - в голосе его чувствовалась какая-то натянувшаяся струнка. - Мне бы хотелось кое о чем поговорить с тобой... Спросить... Дождь кончился, может, выйдем в сад?

Митька, устроившийся было возле телевизора, недовольно вздохнул. У него сразу заныло в животе. Ничего хорошего от разговора он не ждал, но ведь меккос Хайяар не из тех, кому можно отказать.

- Ну ладно, пойдемте.

- Куртку надень, там уже холодно, - проворчал Хайяар.

Там, на улице, и впрямь было холодно. Дождь кончился, но ветер все не унимался, гудел и свистел, гнул ветви яблонь, на которых уже немного осталось листвы. Ранняя в этом году выдалась осень, мокрая и скучная. Под ногами хлюпало, пожухлая трава мутно поблескивала в желтом свете фонаря. "Люблю я пышное природы увяданье", всплыли в памяти строчки. Правда, никакой пышности тут не было - раскоряченные кусты смородины, черные силуэты яблонь, раскисшая дорожка. По светло-бурому небу ползли темные, похожие на чернильные кляксы облака.

- В Олларе тоже так бывает? - Митька первым нарушил молчание. Он догадывался, о чем хочет говорить Хайяар, и пытался если не перевести стрелки, то хотя бы оттянуть неизбежное.

- В самом Олларе нет. Только на севере Сарграма, - вздохнул старик. Как написано у древнего мудреца Илми-Тманни:

Небо свернулось промокшим плащом,

Ветер ночами кричит ни о чем,

Скучно скрипят под ногою обломки

Наших бесцельно растраченных дней.

Близится та, что окликнет негромко...

Только не любим мы думать о ней.

Хайяар прочел стихи по-олларски, и Митька судорожно вздохнул. Впервые за эти две недели он услышал олларскую речь. С Синто (с Семеном, привычно уже одернул он себя) они говорили только по-русски, чтобы тот быстрее привыкал. Понемногу олларские события не то чтобы забывались, но как-то потускнели в нахлынувшей пестрой суете, где было все - и мама, и школа (разумеется, его перевели в девятый класс, куда же они денутся!), и новые друзья... тем более что о старых было тоскливо думать.

- Митя, - сказал Хайяар, - я хочу знать, как именно умер мой ученик, Харт. Уже поздно и бесполезно кому-то мстить... тем более, ты ведь слышал наш сегодняшний разговор... да не смущайся, я ведь видел сквозь стенку... впрочем, достаточно было слышать твое дыхание... в общем-то, никакой тайны здесь нет, да и болтать ты не станешь, попросту незачем. Ладно, не о том речь... Расскажи, что тебе известно о казни Харта? Ты был с ним в замке, ты мог еще застать его, вернувшись с единянскими войсками...

В горле у Митьки вырос плотный ком, и стало вдруг очень зябко. Он передернул плечами. Как рассказать о последних минутах кассара... о том, как вершился скорый суд? И кто его вершил? И что с ним сделает этот безжалостный маг? Как-то слабо верилось в его "мстить поздно и бесполезно". Убьет? Наложит какое-нибудь страшное заклятье? Или всего лишь выдерет как сидорову козу... как драл его кассар?

Но и молчать было невозможно. Холодное и скользкое шевелилось где-то внутри - то ли в животе, то ли в душе... в какой-нибудь из трех... Шевелилось и разрасталось... и был лишь один выход... все равно как прыгнуть в темную воду с высокого причала.

Сперва он говорил глухо, комкал слова, потом речь полилась свободно, будто из горла вынули затычку. Всхлипывая, шмыгая носом и избегая смотреть Хайяару в глаза, он тем не менее выложил все.

Старик не перебивал. И лишь после долгого молчания хмыкнул:

- Что ж... по крайней мере ты не стал лгать...

Митька помолчал в ответ. Затем отрывисто произнес:

- Зато вы тоже... Вы убили моих друзей, Илюху и Саньку... Ну, почти убили... Виктор Михайлович сказал, что они до сих пор без сознания, и врачи не знают, как быть... и сколько им вообще осталось... Думаете, я не понимаю, что у них за болезнь случилась? Вы из них тогда высосали эту, как ее... жизненную силу.

- Да, - согласился маг. - Я воспользовался ими, потому что их жизни для меня ничто... вернее, на тот момент были ничем. Ради спасения Тхарана... да... Но скажи, при чем здесь ты и Харт? Уж мой Харт, как я понимаю, вовсе не был для тебя никем... Скажи, зачем ты вообще ищешь оправдания? Думаешь, одна кровь смывает другую?

Митька уставился на вымощенную гравием дорожку. Сейчас, в луче фонаря, она поблескивала тысячами мелких желтых лужиц - словно накидали золотых монет, бери не хочу.