Виталий Каплан - Круги в пустоте

А зарплата и впрямь была невеликая. Не четыре инженерские тысячи, конечно, но не сильно больше, не в разы. В УКОСе с самого его основания вообще придерживались аскетических традиций, и были к тому резоны. Виктора Михайловича это вполне устраивало. А когда жена-бухгалтерша корила его низким окладом и то и дело предлагала перевестись к ним в компанию "Компьютер-лайт", он лишь грустно качал головой и говорил, что любит свою работу. А на жизнь всегда подработает переводами и курсовиками нерадивым студентам, дело хлебное. Настя порой всхлипывала, но в целом воспринимала это как неизбежность.

- Проходи, Коля! Да не разувайся, на улице чисто. Вот, давай сюда. Да, на кухню. Насти нет, на семинаре, завтра только приедет. Ты как? - он щелкнул ногтем по пузатой коньячной бутылке. - Будешь?

- Нет, Виктор Михайлович, нельзя, я на колесах. Ограничусь чаем.

- Жаль... - Петрушко убрал так и не пригодившуюся бутылку обратно в буфет. - Ну ладно, чаю так чаю. В общем, ты извини, что так вот с места в карьер от дела тебя оторвал, но понимаешь, когда внутри кипит все...

- Что стряслось? - коротко спросил Дронин, размешивая в чашке сахар.

- Сегодня в Измайловском парке трое несовершеннолетних гопников ограбили моего сына и чудом не успели надругаться над ним. К счастью, там какой-то прохожий рядом оказался, как-то воспрепятствовал... в общем, Лешка сумел убежать. Домой пришел такой... сказать "в истерике" значит ничего не сказать. А ты ведь в курсе, как это на нем отражается и чем может кончиться. Понятное дело, всех подробностей он в таком состоянии сообщить просто не мог.

- А что сейчас?

- Сейчас спит, я его таблетками накормил. Завтра, думаю, сможет дать связные показания. Короче, Коля, у меня к тебе большая просьба. Найди этих... эту мразь. Они должны ответить, понимаешь?

- Я все понимаю, Виктор Михайлович, - хмуро произнес Дронин, отхлебнув и обжегшись чаем. - Но вы же знаете, тут не то что часы - минуты решают. Когда это случилось?

- Домой он прибежал в начале четвертого.

- Надо было срочно набирать "02". Возможно, по горячим следам...

- Коля, дорогой, - Петрушко пристально взглянул на него, - не до того было. В любую секунду мог начаться припадок, мне Лешкина жизнь, знаешь ли, важнее возмездия. Ну ты сам представь, даже если бы меня в отделении не послали на фиг, даже если бы я туда прибежал обмахиваясь всеми своими корочками, разве можно допрашивать ребенка в состоянии аффекта, тем более, эпилептика? Но вот сейчас настало время действовать.

- Это будет тяжело... - задумчиво протянул Дронин, намазывая масло на хлеб. - Это теперь только через инспекторов по "недоноскам", через их контакты...

- Коля, - терпеливо заговорил Виктор Михайлович, - я это понимаю. Поверь, вычислить ту пакость, что нагадила Маришке, тоже было непросто. Я даже думаю, что сложнее, потому что это не сопливые пацаны, а профессионал в своем роде.

Он не стал уточнять, что "пакость" была ведьмой в хрен знает каком поколении. Зачем? Коля ведь никогда не общался с потомственной ведьмой, и не надо ему.

Дронин судорожно вздохнул. Даже сейчас, спустя четыре года, вспоминать ту историю ему было больно. Слава Богу, - подумал Петрушко, - все тогда получилось, его жену вытянули в последний момент. Еще бы неделя-другая, и была бы четвертая стадия, на сто процентов неоперабельная. Но успели, темную печать сняли, и сейчас Марина уже приучает к горшку одно дитя, вынашивая при этом второе. Понятное дело, майор Дронин знал лишь то, что ему следовало знать. Он искренне был убежден, что Виктор Михайлович служит в ФСБ, занимаясь там загадочной стратегической аналитикой, о которой, само собой, распространяться не положено. А с Колиной проблемой справились, дескать, Петрушкины знакомые врачи-экстрасенсы, Гена с Ларисой. Ребята из ФСБ лишь сумели найти их по своим каналам и настроить на сотрудничество. Само собой, благодарность майора Дронина не знала границ, и этим Виктор Михайлович иногда по служебной надобности пользовался, так было проще и быстрее, чем задействовать "смежников" федеральную Службу.

- Ладно, Виктор Михайлович, вы меня за советскую власть не убеждайте, я и так давно против. Сделаю все, что могу, и даже на три копейки больше. Завтра можно будет побеседовать с мальчиком?

- Думаю, что да, - кивнул Петрушко. - Завтра подъезжай часиков в двенадцать, лады?

- Заметано, - согласился Дронин, вставая из-за стола. - Поеду я, пожалуй. Тут еще прочих дел - кит не валялся...

- Может быть, кот? - уточнил Виктор Михайлович. - Или конь?