Виталий Каплан - Не спать всю ночь свобода

Оказывается, все это время в пальцах у меня была кухонная лопатка, которой я снимал яичницу. И ее-то они испугались?

3.

Обезумевший ветер сечет мое лицо острыми кристалликами льда брызги застывают на лету, последнюю неделю стоят совершенно уже запредельные морозы. В такие дни лучше сидеть дома у батареи, и хорошо бы чай с лимоном, и по ящику что-нибудь успокоительное...

Вместо всего этого приходится ворочать неподъемным веслом, мышцы привычно болят, зато работа спасает от холода. Поистине труд делает свободным. Если, конечно, считать свободой осознанную необходимость.

Наш драккар уже пятые сутки ползет вдоль изрезанного скалистого берега. Ярл Сигурд Светлоусый, гроза морей и прочая, вознамерился сразиться с подлыми орками. В том ему, по идее, должно помочь волшебное копье, в древности сработанное самим Тором, Или Одином - я их все время путаю, что для историка постыдно. Но никогда не любил северной мифологии.

Впрочем, путаю не один лишь я. В Коллекторе, куда я попал сразу после ареста, нас обучали наспех, тамошнее начальство беспокоилось главным образом о сроках и объемах. И сейчас мы, недоделанные викинги, должны найти и обезвредить столь же недоделанных орков. Порукой чему длинная палка с зазубренным наконечником. Все ее волшебство заключено лишь в имени, а так - швабра шваброй. Но если приказано быть волшебной, будет. Ведь реализуется Алгоритм, мы все знаем свои роли, хотя предпочитаем помалкивать. Еще, чего доброго, на повторный срок пойдешь. Наверняка кто-нибудь из дружины Светлоусого постукивает в СТП. Должен у них быть свой человек, должен. Нет, не сам Сигурд, конечно (в миру Михаил Абрамович Зейдель, еще год назад - доктор филологических наук, университетское светило). Кто-нибудь помельче, понезаметнее. Им может быть кто угодно. К примеру, какой-нибудь плюгавый мужичок Хъярни Синий Зуб, или даже Олаф Сын Крысы, мой напарник по веслу. Ведь, если разобраться, ничего я об этом Олафе не знаю, даже настоящего имени. Может, какой-нибудь Вася Голопупкин из деревни Болдовка, а может, сэр Джеймс Вестфилд. Почему бы и нет, владения господина Варкрафта раскиданы по всему миру. Тем более, Олаф столь немногословен, что даже по его произношению ничего не поймешь.

Сейчас он привалился к неструганной спинке скамьи, вытянулся и закрыл глаза. Отдыхает. А мне еще грести не меньше получаса, потом сменимся. Елки-палки, двадцать первый век, а на это корыто даже мотор поставить нельзя. Нарушает, понимаешь, колорит. Точно Господину Варкрафту не все по барабану, весла ли, гребной ли винт... Хотя, наверное, когда-то запрограммировали в нем такую картинку. А нам теперь надрывайся. Главное, почти три года впереди такой жизни. Если, разумеется, за это время меня не проткнут копьем или не сбросят за борт. Побултыхайся-ка в броне.

- Слышь, Свен, - повернулся ко мне отдыхающий Олаф, - базар один есть. Только сейчас стремно, притормозим пока. Но вообще клевая идея назревает.

И этого-то кадра я полагал сэром Вестфилдом! Вот уж впрямь сын крысы...

4.

Сказать, что бой был жарким - это ничего не сказать. Выдвинувшаяся из тумана длинная ладья орков присоседилась борт в борт к нашему драккару, оттуда умело метнули крючья, притянулись, и мгновение спустя визжащая орочья орда посыпалась к нам на палубу.

Мы-то уже с полчаса как видели ихние маневры, но по сценарию полагалось, упившись вусмерть, быть застигнутыми врасплох. Мы и в самом деле приняли по чуть-чуть, раз уж сценарий дозволяет, тем более, в мороз самое оно. Но проглядеть орков не сумел бы и самый безнадежный алкоголик. Однако Игра есть Игра.

Картина была еще та. Ночь, луна то появляется в черных разрывах облаков, и тогда под ее мутными лучами блестят широкие, зазубренные изнутри ятаганы орков, то ее заволакивает плотная пелена, и лишь рыжий огонь факелов освещает наше ристалище. Слышатся крики боли пополам с матерщиной, как правило, нашей, родной, хотя временами звучит и иная речь. Главное, не требуется переводчика - все и так ясно. Все расписано на много ходов вперед.

Я сжимаю ставшую вдруг липкой рукоять меча, отмахиваясь от наседающего на меня орка. Когда луна выглядывает из облаков, видно, что это совсем еще юный парнишка, не старше семнадцати. Над губой у него едва лишь наметились мечты об усах. Но юноша тем не менее ловок и напорист. Копье в его руках так и играет, и вскоре он пробьет мою защиту.

А по сценарию мне положено его зарубить. Во вводной, которую заставляли выучивать чуть ли не наизусть, сказано: "И никто из мерзких косматых чудовищ не остался в живых". Интересно, знают ли об этом косматые чудовища?