Вадим Каплун - Шпоры для лабы

- Все? - я встал. С меня хватало. Сейчас я выйду из дома и отправлюсь на космодром. И пусть только попробуют меня остановить! Герман - не помеха. Я еще и десятой доли того, чему учили, не продемонстрировал.

- Почти. Осталась одна маленькая просьба. Медальон. Ты должен передать его нам. В знак доверия. Как символ, что мы поняли друг друга. Не беспокойся. Когда ты покинешь Лабу, тебе его вернут.

Я увидел, как подобралась, потянулась вперед Элеонора, в ожидании моего ответа и рассмеялся. Нашли дурака! Не видать тебе Алого Медальона! Возможно я никогда не покину Лабу, но гемолит бустерам не достанется. Первое, что я сделал, придя в Торию - спрятал его в надежном месте. Потому что Медальон - это их шанс связаться с Белой Радостью. И я постараюсь, чтоб ни малейшего шанса у них не осталось. А теперь я уйду. Пусть меня судит Земля. За Арнольда, Яну, мои ошибки, за все, что я наделал...

- Что же ты наделал! - эхом повторил знакомый голос.

Натали Кардан, Элеонора, Герман, напряженно замерший в дверях, смотрят и ждут ответа. Они молчат. Молчат и не замечают того, что вижу я.

В комнате появляется человек. Я не могу разглядеть лица, расплывающегося белым пятном, но все равно он мне кого-то жутко напоминает. Еще один... Нашего полку прибыло. Галактика чудес, почему его не видят? Бустеры смотрят сквозь него, а он, отодвинув плечом Германа, шагает ко мне.

- Что же вы, Симонов? - знакомый голос. Знакомый бархатный голос. Вы же спец! Нет, вы были спецом, а теперь... Вам знакомо выражение "преступный идиотизм"? Нет?.. На вашей совести, Симонов, двести смертей. Сто на "Лабе-2", столько же на Крейсере. Гордость. Гордыня, никчемная самоуверенность, чувство собственного превосходства и исключительности ваша вина, бывший студент Симонов.

- Но ведь мы действительно... - язык вязнет во рту. - Мы помогаем, не требуя ничего взамен. Строим, лечим, учим. Мы - земляне.

- Да-а-а? - невесело смеется декан. Смутное пятно лица приближается вплотную и становится резким. Передо мною Ломакин. Следует удивиться, но я не удивляюсь. С чувствами что-то произошло. Во мне не страх, не удивление, тоска.

- Да-а-а? Земляне? Ты уверен, что земляне - мы? А может они? И мы, и они, дети одной планеты-матери. Все миры Сообщества заселены выходцами из Солнечной. Так кто из нас в большей мере земляне? Их ошибки - наши ошибки...

- Но вы сами нас учили, что мы лучше, честнее, добрее! Что опекать должны, пока не дорастут. Наша миссия... Бремя Земли...

Ломакин молчит, не глядя на меня. И тут я понимаю. Смутное лицо, странные речи... Лом никогда не говорил мне "ты". Это не он! Это один из них! Бустер... Маска.

Я вскакиваю с кресла:

- Ты не Ломакин! Кто ты?! Сними маску! Сними маску, гад!

Бросаюсь на него. Но это уже не Лом, это Яна. Она что-то говорит, а лицо ее течет и искажается. И боль, боль пополам с тоской... А передо мной уже мамино лицо. "Ты прежний. Сила и правота... Вновь ложь, вновь смерть. Палач. Ты не сын мой!.."

Лица расплываются, дрожат, кричат, плачут. Веселый космос, я не могу больше, меня же наизнанку выворачивает! Зачем?! Зачем все это нужно?! Что мне делать?!

- Что мне с ним делать прикажете? - голос тетушки. Только голос. Темно. Лежать неудобно, нос во что-то упирается. - Старательные мои! Уж лучше умный лентяй, чем усердный кретин.

- Сами говорили, чтобы я страховал. А он метаться начал. В окно кинуться хотел... Я его не удержал бы иначе, - виновато бубнит Герман. Оправдывается. Он оправдывается, а я лежу. На полу. Почему? Я же стоял.

- У него голоса были, идиот, - подает голос старуха. - Ты что, не понял? Совсем отупел у себя на Острове? Ничего, это поправимо.

- Это не голоса... Голоса я знаю... - испуганно бормочет Герман. Когда голоса, тихо сидят. А этот...

- Не привык еще парнишка, - смеется тетушка. - Ничего, скоро привыкнет.

Я присел. Свет в комнате казался тусклым и неправильным. Было странно, было больно и было очень-очень пусто. Голова не думала. Снова они... Даже здесь. Не укроешься, не уйдешь от них. От кого? Голоса... Картинки. Почему они говорят, отчего им нужен именно я, откуда они все знают? Они вернутся... Что я отвечу им? И смогу ли ответить вообще?

- Вот видишь, Вик, - голос тетушки звучал задушевно, почти ласково. Всем сначала приходится тяжело. Это нелегко - заглядывать к себе в душу, слушать голос своей совести. Мы учились годами. Теперь, Вик, все зависит только от тебя. Нам ты больше не нужен. Ты для нас больше не опасен, мы отпускаем тебя. Вся Лаба твоя, а впереди много месяцев, а то и лет каникул. Учти - планета закрыта, связь с дальниками для тебя невозможна, а на космодром ты не попадешь. Отдохни, подумай... И помни, кроме нас тебе никто не поможет. Декан далеко, мы близко. Помоги нам, и мы поможем тебе, избавим от кошмаров, от призраков, от голосов. Мы знаем, как это сделать...