Валерий Капранов - Глупец (Читайте знаки - 1)

Пока он тут, сидел, наслаждался едой и мечтал, с наступлением сумерек, хищники вышли на охоту. Для нормальных граждан они не представляли особой опасности, так как понимали, на каком дне они находятся. А вот для него, одинокого и беззащитного беспризорника, это было очень серьёзно. Когда униженному и озлоблённому, а если ещё и совсем, избавившемуся от простых человеческих принципов отребью, попадается существо, за которое точно никто не заступиться, то тогда... оно приложит все усилия, чтобы отыграться на нём и выместить всю свою жестокость и боль.

Илья отдавал себе отчёт, в том, что сейчас будет происходить. Ему уже приходилось быть невольным свидетелем, что творили подобные звери, с бездомными детьми, невольно вторгшимися на чужую территорию. В лучшем случае над ним поиздеваются и вышвырнут как надоевшего хозяевам щенка. Или сделают рабом, заставляя собирать для них милостыню и выполнять их мерзкие прихоти. А в худшем, натешатся и убьют...

- Да ты, что не ешь? Может с дядями поделиться надумал?... подсаживаясь к Илье, с ухмылкой, подмигивая своим подельщикам, спросил один из них.

Это был жилистый бритый коротышка в грязной тельняшке. Его загорелые руки, от плеча до запястий, были испещрены лагерными татуировками и рубцами порезов. От натянутого на левый глаз века, через всю щёку, до самого подбородка, пролегла глубокая борозда, уродливо разветвляющегося шрама.

- Нет. Он Клавке-Селёдке оставил. Хочет, чтобы баба его осчастливила... - заржал, бородатый детина в мятой войлочной шляпе.

- Как, Селёдка?... Хорош кавалер? - Вставил, ещё один плешивый бомж.

Он обращался к уже успевшей встать, разбитной опойке, которая теперь поправляла свою видавшие виды, выгоревшую и выцветшую рваную юбку.

- Да... Хороший мальчик. Пойдёшь к тётеньке?

Бомжиха ощерила свой щербатый рот, из которого несло перегаром и, подойдя к Илье сзади, обняла его, прижимаясь к нему щекой.

Илье было мерзко и страшно. Он сжал кулаки и весь напрягся. Панический ужас почти парализовал его.

Нервно заикаясь, он сказал:

- Если вы хотите, есть, то берите. Мне не жалко.

- Вы поглядите на него. Этот щенок, предлагает нам жрать его объедки, - расставляя пальцы веером, зашипел своим товарищам Шрам. - Да ты чё... гадёныш, нас обидеть хочешь?...

- Вы меня не так поняли. Я же от души. Я, по хорошему... - начал было оправдываться Илья.

- От души говоришь,... А вот мы сейчас и посмотрим,... какая она у тебя - душа-то. Когда из тебя, её выпустим.

В руках у Шрама появился ржавый, с зазубринами нож.

Он прижал его к горлу мальчика. В то время, как потаскуха, крепко стиснула его в своих объятьях, так, что стало тяжело дышать.

- Не надо. Пожалуйста. Ну что я вам сделал, - слёзно взывал к ним Илья. - Ну, хотите, деньги возьмите... только не надо...

- Деньги? Вонючка, обыщи пацана, - скомандовал Шрам.

К мальчику хромая подлетел плешивый Вонючка, бросив на землю, полиэтиленовый мешок с пустыми бутылками. Своему прозвищу он соответствовал на все сто. От него разило смрадом, потом и кислой плесенью за несколько метров. Всё лицо, а точнее то, что от него осталось, было покрыто шелушащимися лишаями и язвами. Но особенно мерзким, был изъеденный сифилисом нос.

Он начал шарить трясущимися руками по карманам брюк мальчика и выкладывать на стол, скомканные купюры и мелочь. Обыскать содержимое куртки было неудобно, из-за мешающих, цепких объятий Селёдки.

- А ну-ка... подвинь клешни - буркнул он ей - а то, вцепилась стерва, как Дед Мороз в новогодний подарок.

- А ты сам-то... чего так затрясся? Завидно?... - съязвила опойка и ослабила хватку, для страховки хватая мальчика за волосы. - Ничего и тебе достанется.

В это время Шрам алчно разворачивал и пересчитывал купюры, воткнув в ящик свой ржавый нож. А Борода, пользуясь моментом, запихивал в свой рот, давясь, оставшиеся от Ильи объедки.

Пользуясь этим моментом, Илья резко выдернулся из костлявых рук бомжихи, оставляя в её скрюченных пальцах, клок своих волос. Он, изо всех сил толкнул, не ожидающего от него такой прыти Вонючку и, спотыкаясь о невидимые в темноте корни деревьев, выбежал на улицу.

- Что пасти раззявили суки! За ним. Мигом, - заорал на них Шрам. Упустите пацана, кишки на уши намотаю.

И сам быстрее всех, пустился вдогонку. В отличие от остальных, бежал он достаточно быстро. Остальные же напрягая износившиеся организмы, исходя слюной и отдышкой, старались не отставать, зная свирепость нрава своего предводителя. В прошлый раз за нерасторопность во время взлома старого гаража, Борода лишился одного уха, которое, сам же и съел под пристальным присмотром Шрама.