Олег Койцан - История Разума в галактике. Инженер - Греза о прошлом.

Увы, мы все крепки задним умом, Инерция мышления – с нашей тягой к гигантизму, привычкой работать с запредельными массами и энергиями, из-за устойчиво сложившегося склада мышления , мы уже очень давно пренебрежительно относились к задачам по манипуляции малыми и сверхмалыми объектами, отдавая развитие науки по этим направлениям на откуп другим расам. И потому просто не в состоянии были понять значимость многих разработок в этой области. Ведь если ну очень миниатюризировать пару разгонный блок – звездолет, то даже легкому бомбардировщику вполне по силам будет собственной инерцией вытолкнуть из вселенной маленький, снабженный личным накопителем и двигателем Состояния снаряд. А уж тот, если ему на столь высоких скоростях повезет вынырнуть перед самой мишенью, или еще хуже – внутри нее, способен нанести фатальный урон. Такая машину уже была опасна большим малоподвижным космическим объектам, от планет и планетоидов, до крупных астероидов. На следующей ступени миниатюризации, столь малую пусковую систему уже можно встроить в небольшой (и дешевый) одноразовый автомат, только и способный, что встать на нужный курс, да совершить один-единственный запуск. Правда, такие небольшие Генераторы Состояния способны покрывать излучаемым полем весьма скромный участок пространства, а даже самый маленький генератор энергии – объект довольно-таки громоздкий. Не беда, стоит только взять вместо полноценного генератора емкий накопитель, и снаряд сразу становится меньше на порядок. А несколько подобных устройств, собранных в круглую обойму, и запущенных с бомбардировщика одновременно (и с незначительным радиальным ускорением, приданным каждому снаряду от центра обоймы), возникнут в нашей вселенной эдаким небольшим плоским, слегка разлетающимся в стороны, роем. Эта картечь на коротких и средних дистанциях (разумеется по внутрисистемным масштабам) уже способна надежно поражать большие и средние корабли. Пределом же развития технологии могла бы стать (и стала) капсула, заполненная металлопорошком, каждая крупица которого на самом деле является и накопителем энергии и генератором Состояния наномасштабов, способная на мгновение выйти из нашей вселенной и вернуться в нее. И из-за статистических погрешностей во время производства, эти частицы, стартовав единовременно, возвращаются во вселенную с мизерным временным разбросом, тем самым поражая значительную область пространства. И если при обстреле снарядами, при единичном попадании, у судна еще остается неплохая вероятность избежать гибели, то при возникновении из ниоткуда вокруг, и главное, внутри его корпуса подобной высокоскоростной пыли, шансов уцелеть у него нет в принципе . Самое важное, что активной защиты от этой напасти не существует, а из пассивной – из пассивной хоть как-то может помочь только уменьшение линейных размеров корабля, увеличение его разгонного потенциала, маневренности, децентрализация органов управления и многократное дублирование остальных систем. Проще говоря, теперь – чем миниатюрней была мишень, чем она была быстрей и маневренней, тем меньшая существовала вероятность ее поражения, так что царствовавшие в довоенную пору корабли-мастодонты вымерли первыми. Парадигма войны изменилась, на первый план вышли легкие носители, способные скрытно доставить к цели звено из трех-пяти бомбардировщиков, или вообще эсминцы, вооруженные только торпедами с подобной начинкой. Ну а защиту дальних подступов к планетным системам поручили малым торпедным катерам, поэскадрильно базирующимся на небольших мобильных базах. В военный обиход вновь широко вошли малоразмерные боевые автоматы и малокалиберное скорострельное вооружение, способное эффективно поражать небольшие юркие цели.

Военная парадигма сменилась, но это уже была не наша война…

* * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * *

Лесник… Федор Иванович был неплохим человеком, и искренне желал мне добра. Так что мой выход в тайгу несколько задержался. По причине тяжелых переговоров. Обеим договаривающимся сторонам приходилось сильно повышать голос, что бы быть услышанным оппонентом, а Федору Ивановичу еще и повыше задирать голову. Ибо вышеупомянутый дядя Федя стоял перед собственным домом, и с укоризной разглядывал меня, оседлавшего конек этого самого дома. Впрочем, сам виноват – нечего было пытаться запереть меня в сарае, с намерением продержать в нем до самого прибытия местного участкового. Ожидавший чего-то подобного (А вас бы не насторожило поведение взрослого мужчины, вроде бы без возражений отпускающего несовершеннолетнего малого одного в тайгу?), я, вместо того, что бы от сильного толчка влететь носом вперед в гостеприимно распахнутые двери моего предполагаемого узилища, вывернулся из-под руки лесника в самый драматический момент, и мигом вскарабкался по еще незаконченной поленице на крышу его избушки. Так что аргументы этого коварного товарища я выслушивал в доминирующем, так сказать, положении.