Александр Гейман - Чудо-моргушник в Некитае

Император обомлел. По всему, он допустил какую-то оплошность - не будет же зря мент гнать такой кипеж. Но что за ошибку он сделал - этого император не знал.

- Сейф, значит! - продолжал бушевать кляузный следователь. - А импотенции, значит, за ним не водится! А в саду на яблоне, значит, не он онанировал, а внук эфиопского султана!..

У императора забрезжила смутная догадка.

- Да я... это... Ну, сейф, это я шутканул малехо... извиняйте, начальник... Я нынче че-то все не то вспоминаю, не серчай, начальник... Токо ты бы подскзал, че вспомнить-то, а я всегда сознаюсь!..

Следователь помаленьку отходил от вспышки. Он уткнулся в бумаги, порылся и задал вопрос, не глядя в глаза императору:

- Скажите, подследственный, вы знали, что наместник Бисмарк в Неннаме ввел нелегальную фелляцию правонарушителей?

- Бисмарк был назначен в провинцию согласно рекомендации Госсовета, поспешно отвечал император.

- Инспекция выявила, что Бисмарк наладил откачку некитайской спермы с последующим экспортом за границу, - заметил кляузный следователь. Контрабандным экспортом, между прочим.

- Инспекция была отправлена в Неннам мною лично, - с готовностью сообщил государь.

Крючкотвор-дознаватель снова порылся в бумагах и задал другой вопрос:

- Вы подтверждаете, что распорядились ввести принудительную уринотерапию в рамках медицинской программы для населения Некитая?

- Это делалось по настоянию министерства здравоохранения в целях оздоровления национального духа, - заявил император.

Получив отлуп и по этому пункту, следователь опять углубился в бумаги, после чего задал новый каверзный вопрос:

- Скажите, подследственный, когда вы в последний раз состояли в интимной близости с императрицей?

- А я... - император задумался. Вопрос был не из простых. Он честно пытался вспомнить, не смог и решил отвечать как есть. - А я сам не помню когда.

- То есть вы признаете, что в течение продолжительного времени не исполняли свои супружеские обязанности? - с прежним кляузным лицом спросил следователь.

- Да куда мне их исполнять, - невесело улыбнулся император. Импотенция же у меня.

- Это - отягчающее обстоятельство, - строго заметил следователь. - За дезэрекцию придется отвечать по закону.

Император похолодел. Вот на чем попался! У него вдруг пересохло во рту.

- Да когда ж мне было исполнять-то их, интимные-то обязанности севшим голосом начал он оправдываться. - То ей нельзя из-за Ахмеда, другую ночь - граф с визитом... Вы думаете, мне приятно было? Я по её сильным просьбам...

- Подпишите показания, - оборвал речь государя кляузный следователь.

Император посмотрел на бумагу - все буквы плыли перед глазами. Не глядя он подмахнул протокол допроса, поднялся и ничего не видя перед собой пошел перед конвоиром. "Попался!" - колотилось его сердце.

Как оказалось, ему отвели камеру-одиночку. Император бухнулся на топчан, закрыл лицо рукой и заплакал. В каком-то тяжелом полузабытьи он вдруг услышал чьи-то голоса:

- Это и есть пойманный преступник? - спрашивала какая-то дама, императору даже показалось, что он узнал голос Зузу, фрейлины его супруги.

- Он самый. Видите, лежит и не встает. Не может!

- А сколько ему дадут за импотенцию? - поинтересовалась другая дама.

- По полной программе, - ворчливо отвечал кто-то. - На суде скажут.

- Таких пожизненно надо! - прозвучал возмущенный голос Зузу. - Чтоб не обманывали несчастных женщин. А то с виду мужчина как мужчина, его позовешь, бутылку поставишь, а он - не может.

- Да на феллляцию таких! - гневно добавил чей-то знакомый, уже мужской голос. - Свистеть не умеют, подкоп рыть не умеют, на стреме стоять не могут... Что могут?

- Ла, гофмаршал, не бухти, - отвечал тому мужской голос. - У меня к Лысому базар.

И вслед за тем императору вдруг показалось во сне, что над его топчаном склоняется Фубрик и заносит руку с целью влепить моргушник. Его сердце радостно встрепенулось, и государь открыл глаза.

- Уйа-уйа-уйа! - застонал он тотчас и схватился за лоб - моргушник ему не пригрезился. - Фули ты, Фубрик, в натуре, больно же!

- Лысый, ты зачем с повинной явился, додик? - строго спросил Фубрик, присев на край топчана.

- Да это... замели меня, ну, я и чистосердечно...

- Лысый, а ты про семью Або слыхал, как они за свое имя отвечали? задал вор-наставник новый вопрос, сопроводив его новым моргушником.

- А я... абы как, дак... - забормотал было император под пронзительным взором своего блатного друга и сдался: - Не, Фубрик, ни хрена не слышал, в натуре!