Вольдемар Грилелави - Игла

— Как? — удивился Гали.

— У них хороший труд так называется. В том смысле, что быстро и продуктивно.

— Слушай, Полт, а ты там уже и специальность освоил, и усталость после работы чувствуешь? — смеясь, спрашивал Крош. — Интересно все-таки, как в двух лицах существовать!

— И устаю, и жрать хочется к обеду. У них работа с обедом. Сменой называется. У меня двухсменная работа.

— Две смены подряд?

— Нет, бездарь! Понедельно. Одну неделю с утра хожу на работу, а потом после обеда.

— Так на кой жрать два раза в обед.

— Все, хватит, вам никак не понять на пальцах. Там поживете, может, сами захотите на завод.

— Дудки, на работу мы не пойдем. Мы теперь до конца жизни отдыхать будем.

— Так и не лезьте с глупыми вопросами. Мне и без вас хлопот хватает. Но отдыхать, желание возникает. Поразительная вещь, эта игла, Войэр. Я иногда начинаю настолько входить в роль жителя той планеты, что порой пугаюсь самого себя за эти планы. Скажи, Войэр, а ты не в курсе, как твоя игла будет существовать без меня. Я, точнее мой киборг, слегка волнуется за будущее. Страшновато.

— Туловище превратится в зомбированного безмозглого робота. Тупоголовый и ограниченный, — смело соврал Войэр, понимая, что проверять некому, а сам он толком и не знает, поскольку с живыми существами испытания не проводились.

— Это твое мнение, или вы практиковались на ком-нибудь? — подозрительно спросил Гали.

— Частично, — продолжал врать Войэр. — Больше на стендах. Но стоило отключить оригинал от киборга, как тот моментально превращался в бессмысленную кучку материала. Мусор.

В эйфории бешеной подготовки к испытанию никто не заострял внимания на эту полемику и вранье Войэра. Хотя при детальном опросе его можно было легко разоблачить. Он и сам не понимал, зачем на ходу так открыто врать, но его уже бесило само присутствие их на борту таких живых и довольных. Все были стопроцентно уверены в победе и успехе, что их уже не волновали мелочные вопросы, не имеющие в дальнейшей жизни смысла. Никакой им разницы нет до состояния и чувств киборга после отключения от связи с Полтом.

Они уже предвкушали торги с политиками планеты и готовились к посадке на цветущем острове посреди океана. Казалось, что после попадания на остров, начнется совершенно иная жизнь. Романтическая, прекрасная, настоящая. И однажды Полт и Войэр доложили о готовности к первому приему сигнала гравитационной пушки.

— После включения ловушки, — советовал Войэр, — уезжаешь километров за триста. Не будем на всякий случай рисковать. Готовность установишь за десять минут до приема волны.

— А не многовато будет? — засомневался Крош. — За такое время можно успеть развернуть антенну на сто восемьдесят градусов. Зачем вообще нужна эта готовность?

— Во-первых, ее некому будет перепрограммировать и менять. Там никого нет, кто бы заинтересовался моим конструированием, — засмеялся Полт искренне м весело. — На всей планете технологией управления ловушкой никто кроме моего киборга не владеет. А он не настолько сошел с ума, чтобы угрожать мне. Самое страшное, что может произойти, так это легкое смещение на миллиметры.

— Чем это опасно? — поинтересовался Муар. — И есть ли вероятность такого смещения.

— Нет. Там просто некому, кроме моих стариков, которые абсолютно за те деньги, что я им плачу, не желают вмешиваться в мои дела. А если и случайно, что исключаю, но допустим, что дед или бабка тронут и подвинут, то на секунды продлят свою жизнь. Но я и от этого застраховался. Закрепил ее к полу. Так что, господа, забросьте все свои сомнения на свалку, и приступаем к операции.

— Саша, а тебе Войэр ничего больше не подсказывает? — спрашивала Анфиска, когда они вдвоем сидели у телевизора и болтали о чем угодно, но только не о его странных снах. Он молчал, а она сгорала от любопытства и требовала ясности, хотя и понимала, что Саша и так сильно откровенен с ней. А если ничего не говорит, то, значит, сейчас ему просто нечего сказать. — Может уже нужно что-то делать, а мы сидим тут и бездельничаем. Спроси сам у него.

Анфиска специально долго не начинала разговор на эту тему, пока мама не вышла из дома. Секреты она умела хранить и никогда никому даже не намекнула о том разговоре, о готовящейся акции инопланетян. Хотя желание просто вскользь высказаться и немного высвободить такую тайну, давящую изнутри, было непомерным. Сама удивлялась своему молчанию. Но Сашин рассказ настолько был призрачным и неестественно ненатуральным, что порою у нее возникали сомнения в его существовании. Было или не было. А вдруг это все ей приснилось, тем более, что Саша вообще перестал говорить на эту тему.