Вольдемар Грилелави - Игла

— А я доволен, — смеялся Полт. — Значит, я первый и единственный. А что, у меня теперь есть интерес и способ легко и просто избавиться от вас, оставаясь в теле своего субъекта.

— Хрена тебе! — разозлился не на шутку Крош. — Мы тебя привяжем к креслу, и до конца операции не дернешься с места. Будешь, как миленький работать под диктовку.

— Ошибаешься, Крош. Мне мое тело уже без надобности. Я теперь остаюсь в жизни тем человеком, в котором моя игла. В обществе и со всеми его благами.

— Немного не торопись, Полт. Ты совсем забыл одну детальку, — напомнил ему Муар. — Контроль и управление твоей иглой у нас на пульте. С крючка не сорвешься.

— Не я, а ты слегка ошибаешься. Разверну ловушку на сто восемьдесят градусов, и получите рикошетом себе в лоб. И все, я остаюсь недоступным и единственным представителем нашей цивилизации. А то поднадоела мне ваша компания.

— Можете не страшиться пугалок Полта, — равнодушно произнес Муар, даже зевнув для убедительности. — Развернуть ловушку необходимо за пять-восемь секунд до выстрела. И спокойно почить с нами от отдачи. Удара волны хватит разрушить здание или местность в радиусе до двадцати метров. Не успеет отпрыгнуть.

— Ладно, — усмехнулся Полт. — Будем считать, что испугать не удалось. А хотелось. Ладно, все в койку и отправляемся в полет на исходную орбиту. Будем работать.

Крош и Гали еще долго недоверчиво косились в сторону Полта, но уже поверили Муару и до конца поняли шутку Полта. Он же не самоубийца и не придурок, чтобы рисковать ради такой глупости, как полного одиночества на всей планете среди чуждых и незнакомых ему аборигенов. А тут, как ни как, а товарищи.

— Не хотелось бы больше слушать твои шутки, — обиженно сказал Гали, ища поддержки у всех. — Это усиливает недоверие. Мы и так все здесь сидим на нервах.

— Нервные стали чрезмерно, — проворчал Полт, настраивая компьютер на старт и смену орбиты. — Нам вместе жить до конца дней своих. И мы просто обязаны безоговорочно верить друг другу, как самим себе. Правильно, Войэр? Ты не переживай так. Нет твоей вины в этой мелкой неудачи. Будем считать, что это наша общая игла, поэтому мне хотелось бы, что бы ты все время рядом был и подсказывал. Так уж случилось, что ты, хоть и самый молодой из нас, но в этом вопросе самый опытный. А мы оказались новичками. Особо не зазнавайся, но помогай.

Войэр согласно кивнул головой и немного удивился кардинальной переменой характера Полта. У него возникли несвойственные ему качества. Шутит, бодрит и по-человечески просит. Неужели уже какие-то свойства характера земного существа успели передаться ему. В глазах Полта Войэр заметил проблески человечности. Странно, а если попытаться запрограммировать остальных и имплантировать их иглы в тела землян? Может и они очеловечатся? Или это просто внутренний страх немного изменил Полта? А потом, когда освоится и привыкнет, то опять вернется в прежний облик отморозка.

Но это Полт. В нем Войэр уже давно заметил незначительную разницу с остальными. Если бы у Войэра было больше время, а главное, желания изменить их, то вполне вероятно и занялся бы таким экспериментом. Но есть угроза, что они не пойдут на уговоры. Они не признают себя больными, а стало быть, лечению воспротивятся. А Полт сейчас почувствовал себя беспомощным и зависимым от Войэра. Вот и либеральничает.

Черт с ними, поздно уже разбираться и спасать их. Им всем уже уготовлена судьба в этой ловушке, в которую они успели благополучно угодить. И на жизнь у них остались последние деньки. Много дней, по меркам Земли, но все равно последних, которые быстро и незаметно иссякнут.

Саша проснулся от приятного голоса стюардессы, призывающего пассажиров к выполнению правил поведения внутри ее зоны владения и властвования:

— Уважаемые пассажиры! Наш самолет приступил к снижению. Просьба пристегнуть привязные ремни и до конца посадки не вставать со своих мест. Температура наружного воздуха в аэропорту города Витебск минус пять градусов.

Ух, ты! Саша даже вздрогнул от таких неожиданных слов. Как это он подзабыл, что дело идет в его родном городе к зиме. Это тебе не Туркмения, где еще почти лето. Почти, так это для Чарджоу. А в его городе такое лето с редкими дождиками за счастье можно посчитать. У нас все три месяца, как в Туркмении осень. Саша успел даже два раза на арык сходить искупаться. Загорать некогда было, не до солнечных ванн, но желание прихватить последние лучики теплого солнца было.