Юрий Тупицын - Перед дальней дорогой. Роман

Лорка одобрительно взглянул на неё. Есть вещи, подумалось ему, которые до конца способна понять только женщина. Ведь и правда, беспечность незнания - разве она не оборачивается потом изощрённой жестокостью?

- Ты права, Альта, - вслух повторил он, - я сегодня же расскажу ей обо всем.

Она молча взяла его за руку. Дорожка вилась между кустами, почтительно обходила большие деревья, прыгала через канавы. Возле одного деревца Альта остановилась и прислушалась, склонив голову набок.

- Слышишь? - вполголоса спросила она Лорку.

Федор прислушался и кивнул головой. Дремлющая роща сонно шептала тысячами дробных шелестящих голосов. Это капли и капельки воды падали с ветвей на влажную землю, на ковёр увядших разноцветных листьев. Лорка покосился на грустное отрешённое лицо Альты, вздохнул, а потом чуть улыбнулся, положил свою большую ладонь на тонкий ствол, поднял лицо вверх и крепко встряхнул деревце. Оно дрогнуло и обрушило на них заряд крупного свежего дождя. Альта гибко метнулась в сторону, а Федор так и остался стоять, потряхивая мокрой головой, только глаза зажмурил.

- Сумасшедший! - преувеличенно сердито ворчала Альта, вытирая лицо платком.

По-настоящему сердиться она не могла, знала, что как раз что-нибудь вроде такого душа и нужно было, чтобы сбросить напряжение и прийти в себя.

- Тим не любил грустить, - сказал Лорка, подходя к ней. - Даже когда речь шла о погибших друзьях.

Тим любил жизнь, свою работу, шутки и розыгрыши. Дети, даже незнакомые, сразу чувствовали эту особенность его характера. Они липли, льнули к нему, охотно принимали его, такого большого и сильного, в свои детские игры, не давая ему послаблений и не прося уступок. А Тим с удивительным тактом соразмерял свою силу и ловкость с их грациозными, милыми, но такими несобранными движениями.

Роща оборвалась разом, выставив вперёд надёжную стражу - старые раскидистые деревья. Склон холма, покрытый желтеющей травой, круто падал вниз и растворялся в плотной массе тумана. Казалось, обрыв уходил в серую бездну, в клубящееся, безликое, бесцветное ничто.

- Преисподняя, - шёпотом сказал Лорка. - Это неправда, что преисподняя - чёрное с красным. Она серая.

Лицо Альты было сосредоточенным, она прислушивалась к тому, что происходило внизу, в серой бездне. Прислушивался и Лорка. Внизу кто-то жил. Он был длинный - во весь овраг. Он вздыхал, ворочался и бормотал недовольно и непонятно.

- Змей Горыныч, - заговорщицки шепнул Лорка. - Они всегда водятся в таких местах.

- Это ручей, - улыбнулась Альта. Она огляделась, зябко повела плечами. - Как-то не так сегодня, Лорка. Как будто мы не на Земле, а в другом мире.

- Нет, мы дома. - Лорка глубоко, полной грудью вдохнул влажный воздух. - Все тут родное: запахи, звуки и трава.

Он тронул носком туфли увядающий стебель.

- Видишь? Не пищат и не царапаются. А на Весталке сошёл я с трапа на землю, на густую пружинящую траву, сделал по ней несколько шагов, и почудилось мне, что кто-то стонет, вздыхает. Прислушался, посмотрел - а это трава неуклюже, неловко отпихивает мои ноги стеблями и стонет.

Лорка замолчал, глядя вдаль мимо Альты, мимо серых в тумане деревьев, мимо всего-всего земного. Смотря на него снизу вверх, Альта вдруг попросила:

- Лорка, возьми меня с собой на Кику.

Лорка не сразу оторвался от своих мыслей и перевёл взгляд на жену.

- Правда, Лорка, возьми. Я больше не хочу оставаться одна. Я твоя жена, а жены имеют не только обязанности, но и права.

Лорка легонько, снизу вверх погладил ей затылок, пропуская тяжёлые волнистые пряди волос между пальцами.

- Мне вчера напомнили, что комитет общественных отношений отменил институт юридических жён ещё полвека назад.

- Ты всегда говорил, что комитет поторопился. Что он дал нам взамен брачных уз?

- Свободу, Альта, - тихо ответил Лорка, - никакими узами, никакими цепями не омрачённую свободу отношений двух людей, любящих друг друга.

- Свобода имеет свои оборотные стороны, - голубые глаза Альты смотрели на Лорку точно из глубины ночи, - ещё не все научились ею распоряжаться. Некоторым нужны цепи, с ними проще.

- Цепи всегда цепи, - голос Лорки звучал мягко, - любой вид рабства порочен в своей основе. Даже рабство любви.

- Что бы там ни говорил комитет, я твоя жена, и ты это знаешь, - упрямо повторила Альта, - Я люблю тебя, но я человек, всего-навсего человек. Возьми меня с собой, а то я наделаю глупостей.

Глаза Лорки разом похолодели. Теперь они смотрели отчуждённо и даже не на Альту, а сквозь неё. Альта поспешно прикрыла рот Лорки своей тёмной сильной ладошкой.