Роджер Желязны - Кольцо царя Соломона

— И он, конечно же, купился на это, — закончил я, отхлебнув кофе. — При желании она сумела бы продать иглу [2] Куполообразное жилище канадских эскимосов из снежных плит. на Меркурии.

День выдался ярким, желтело небо, и Скарл опустил на землю свой моделятор.

— В чем дело? — спросил я.

— Они сегодня молчат, — ответил он. — Они хотят только понаблюдать за нами. Они вернутся примерно через сорок часов. Сейчас они уходят.

— Где они?

— За теми кустами. — Он махнул рукой по направлению к зарослям красноватого и колючего на вид кустарника. — Они пойдут спрашивать позволения на разговор с нами.

— У кого?

— Не знаю.

— А откуда же ты тогда знаешь обо всем, что говорил мне? Аппаратура ведь не работает.

— Минуту назад во мне возникло частичное ощущение. Они сами телепаты, и они разговаривали.

— Какие они на вид?

— Не знаю. Думаю, вроде крупных насекомых. Хотя после отчетов с Х-1 и Х-2 мое мнение может быть предвзятым. У меня такое чувство, что они относятся к категории рабов.

— Что делать, если они будут раздумывать целую неделю? — спросил я.

Он пожал плечами.

Итак, мы спустились к реке и пошли купаться, так как нам это было запрещено, а капитан не имел права отдавать подобные приказы сотрудникам Круга. Сланцеватая почва казалась вся пронизанной крошечными порами, вода была теплой, и нас овевал слабый ветерок, приближая наши условия к почти комфортным. Плавать в водах Мак-Ножа, как мы прозвали Мясник, было легко. В воде под нами нас не подстерегала никакая опасность (да и вообще ничто не подстерегало — ни опасное, ни неопасное, потому что на Маке почти не было подводной жизни).

— Ты боишься? — спросил я.

— Нет, — ответил он,

— Почему?

Он промолчал.

— Ты так уверен в себе?

— Конечно. — Он зевнул. — Паралинги немного наделены даром предвидения, когда дело касается органических проявлений. Если бы, например, тот слепень, который собирается приземлиться на твой нос, захотел бы укусить мой, я бы узнал об этом заранее.

Мне послышалось жужжание.

Я шлепнул ладонью по носу, но никакого слепня на носу не оказалось. Зато над ухом раздался гомерический хохот.

— Тебя подвел рефлекс, — сказал он, — на Мяснике мухи не водятся.

Я проворно перевернулся, чтобы наподдать ему как следует, окунув его с головой, но его уже там не было. Его смех донесся с берега, примерно в сорока футах от меня. Он сидел там и спокойно курил.

— Конечно, — повторил он.

Я потер нос:

— Очень смешно. Когда сегодня ночью ты найдешь в своей постели тарантула, то узнаешь, кто…

— Брось, — отозвался он. — Я задумал доказать. Ты расслабился… уши на уровне воды… где-то раздаются всплески… я не произносил ни слова. Допустим, ты думал, что я рядом. Что я — мошенник, хитрый и отвратительный тип.

— Ты знаешь, что меня заботит.

— Да, — сказал он, — ты беспокоишься, что произойдет то же, что и раньше.

— Дважды, — добавил я. — Какого дьявола эти бюрократы не могут послать не одного паралинга, а побольше…

— Одного всегда хватало. Так было везде. И то же самое будет на этот раз.

— А ведь для тебя это настоящий вызов, не так ли? — огрызнулся я. — Кто бы там ни беседовал с тобой, должно быть, бросил его тебе очень уж по-миссионерски.

— И что? Х есть X. Я справлюсь.

— Ты представляешь для меня всего лишь кадровый вопрос, — заметил я. — Но два последних паралинга, посланных сюда на X, до сих пор находятся в психушке, а линии их электроэнцефалограмм почти такие же ровные, как горизонт.

— Я знаю одну старую ортопритчу, — сказал он мне, — о парне, который спросил у компьютера, когда он умрет.

Я ждал.

— Ну, и что потом?

— Ничего, — ответил Скарл. — Конец притчи. Компьютер не знал ответа.

— Но скрытый смысл заключался…

— Шансы на мое возвращение просчитаны достаточно хорошо. Неожиданностей на этот раз будет гораздо меньше, так как у нас имеются отчеты первых двух экспедиций. Эту задачу можно было бы запрограммировать, а тогда кто ты такой, чтобы судить вот так, с наскока?

Я ничего не ответил. Я только упорно соображал.

Но он снова засмеялся, потому что родился на Фенстере и знал весь словарь по галактическому сквернословию вдоль и поперек, так что ему не приходилось заглядывать в него в поисках нужного слова.

Когда позже мы посылали на корабль свой отчет, я чувствовал, что он знал и то, что никаких тарантулов у меня нет в помине.

Это было за два дня до того, как вернулись те существа. День выдался серым и дождливым, когда они появились на поляне. Быстро поставив открытую полевую палатку, мы накинули на себя дождевики и потащились по грязи.