Александр Зорич - Сезон оружия

«Можно называть это пожизненным рабством, а можно и контрактом с неопределенным сроком окончания», – любил разглагольствовать по этому поводу Венедикт Щюро, мозг и воля компании ВИН.

Если бы какой-нибудь беспилотный аппарат-разведчик смог преодолеть охранный периметр и бесшумно зависнуть возле ничем не выделяющегося среди остальных окна четвертого этажа Главного Корпуса, то его камерам удалось бы заснять лишь редкой невыразительности картину. Президент компании и начальник охраны играют в нарды, склонившись над раритетной – подлинной, зэканской, времен ГУЛАГа – игральной доской.

Если бы на микрофонах аппарата-разведчика был установлен фильтр «антишум» (который позволил бы подслушивать разговоры, заглушаемые установленной у каждого окна системой шумогенерации), то и они донесли бы до своих хозяев абсолютно тривиальную информацию. Типичную болтовню двух игроков в нарды.

Запищал вызов видеотелефона.

– Переключи на сотовый, – приказал президент окружающему пространству и, достав из внутреннего кармана компактную трубку, лениво бросил: – Щюро.

Не меняясь в лице, он выслушал чужой монолог, проворчал «Да оставьте вы их, сами разберутся» и сунул трубку обратно. Игра продолжалась как ни в чем не бывало.

Но с определенного момента изменилось буквально все.

Панель-привратник последовательно озарилась всеми цветами радуги, и на экране появилось взволнованное лицо референта господина Щюро – Александра Малинина.

Весь вид референта свидетельствовал о том, что он только-только вернулся из виртуального мира, не успев еще толком адаптироваться к земным реалиям.

Вот теперь камерам и микрофонам аппарата-лазутчика было бы чем поживиться. Да только не было и не могло быть лазутчиков под окнами Главного Корпуса ВИН.

– Входи, – нехотя сказал Щюро, поднимая голову.

Пьеро – так звали начальника охраны – выпрямился в кресле, ожидая дурных новостей. Ему, так же как и боссу, не нравилось, когда их беспокоят за нардами. И уж если кто-то идет на это, значит, причинами он располагает самыми уважительными.

Малинин вошел, переступив порог со встроенным металлоискателем, который остался совершенно равнодушен к вошедшему.

– Я покинул ВР четыре минуты назад, – начал он. – Два объекта проникли в Зону Стабильности. Они вошли через «кроличью нору» в кластере три-ам-ру. Судя по всему, проникновение не является предумышленным. Рядом с ними сейчас находится экспериментальный шатун «Адский Желудок».

Щюро вздохнул, по его высокому лбу поползли морщины. Это всегда нервирует – когда приходится суетиться по таким мелочам.

– Что за объекты? – спросил он.

– Первый – в аватаре класса Джирджис, живучесть в настоящий момент сравнительно низкая, но вообще очень ловкий черт. Второй – лейтенант сетевой полиции. Аватар класса Гильгамеш. Этот тоже не промах. Полицейский преследует первого. Наверное, есть за что.

Щюро был невысок, и тело его могло бы показаться тучным, если бы не мастерски сшитая тройка. Гений кутюрье, воплощенный в неброском, но шикарном твидовом костюме, маскировал недостатки фигуры, скрывал животик и делал Стального Венедикта – как за глаза называли Щюро сотрудники – почти стройным. Он поднялся, подошел к Малинину и, пристально глядя в глаза, спросил:

– Личности объектов установлены?

Малинин, не выдержав тяжелого взгляда начальника, смешался и зачастил:

– Это очень долгая процедура. Незаконная. Сервер с базой данных ООН в данный момент нам недоступен…

– Знаю, – перебил его Щюро, не скрывая раздражения.

– К тому же я просто не успел выяснить, да и никто не успел бы на моем месте! Я только что вышел…

Стальной Венедикт продолжал сверлить взглядом референта, на висках которого выступили предательские капли пота.

– Личности установить, объекты уничтожить, – подытожил президент ВИН.

Малинин поднял руки в упреждающем жесте.

– Но ведь один из них полицейский! А личные дела полицейских…

Щюро зловеще усмехнулся.

– Через два дня не будет никаких полицейских, – сказал он, и его массивное тело упало в кресло, услужливо подкатившееся со спины.

Кости вновь застучали по доске. Бросок принадлежал Пьеро, который, как всегда, был полностью согласен с боссом.

Болтовня «Вована» была первым, что услышал Августин, придя в себя под полифертиловым сводом капсулы.

Голова его раскалывалась от нечеловеческой боли, кровь стучала в висках. Но хуже всего была чудовищная жажда – пересохший язык едва ворочался во рту.