Генри Каттнер - Одержимость

Вряд ли кто мог узнать в нем организатора давно провалившейся кампании колонизации. Пусть даже он комуто покажется знакомым - мало ли похожих лиц бывает. Однако в больнице Сэма ждал тщательный осмотр. В архивах наверняка сохранился снимок сетчатки и прочие данные. Никакая маскировка тут не поможет.

А если... Сэму вдруг пришло в голову, что он может выдать себя за собственного сына. Почему бы и нет?

Могли же быть у него сыновья. Ясно, что коренастый плебей бессмертным быть не может. Что ж, это решение проблемы, так тайна сохранится.

Осталось придумать имя.. Хаотическая начитанность позволила извлечь из тайников памяти смутное воспоминание о пророке Самуиле и его сыне Джоале. Джоэль... неплохо. Отныне Сэма Рида будут звать Джоулем Ридом.

Через тридцать пять минут он оцепенело стоял в приемном отделении больницы. Невероятное известие повергло его в шок. Мысли путались, и он мог лишь тихо повторять:

- Что такое? Как вы сказали?

- Вас выписали сегодня утром, - терпеливо повторил молодой регистратор.

Сэм открывал и закрывал рот, словно рыба на берегу. Парень с любопытством посматривал на него.

- Странно... Неужели вы совсем ничего не помните? Хотите поговорить с врачами?

Сэм кивнул.

Врач длинно и нудно разъяснял ему:

- Вас привезли шесть недель назад. Человек, что привез вас, назвался Эвансом. Сказал, что он приезжий, но адреса своего не оставил. Сообщил только, будто остановился в каком-то отеле. Его можно поискать, если хотите. Плату за лечение кто-то перечислил еще до вашего появления. Состояние ваше в момент поступления было удовлетворительным. - Врач полистал больничный матрикул Сэма. - Нас заверили, что до этого к вам применяли соответствующее лечение. Сегодня утром вас выписали. Вы были совершенно здоровы. Явился за вами не тот человек, что привез вас сюда, но назвался он тоже Эвансом. Вот и все, мистер Рид. Больше я ничем вам помочь не могу.

- Но я ничего не помню, - Сэм потер лоб. - Как это понимать? Я...

- К сожалению, средства, вызывающие амнезию, очень легко купить на черном рынке, - ответил врач. - Из больницы вы вышли в хорошем костюме и с сотней кредитов в кармане. Они были на месте, когда вы очнулись?

- Нет, я...

- Значит, вас ограбили.

- Да, наверное...

Человека легко лишить сознания. Удар по голове или горсть порошка в лицо. Только вот, раздев жертву, грабители редко удосуживаются одеть ее, хотя бы в жалкие лохмотья. В остальном же история выглядела вполне правдоподобно.

Если не считать человека, который ждал его пробуждения в тупичке.

- Жаль, что вы не знаете адреса Эванса. - С этими словами Сэм в страшном смятении покинул кабинет врача.

Узкая лента Дорога уносила его от больницы. Где искать этого человека? Наверняка он, организовавший эту цепь чудес, постарался тщательно замести следы.

Захария Харкер? Этот маэгое должен звать. Это он стоял за Кедрой Уолтон, когда она подала ситная. Голос Иакова, а рука Исава.

Неужели оа сорок лет следил за ним? И Кедра тоже? Как тщательно все продумано. Но к чему, заплатив за лечение, грабить и раздевать? Оставили неимущим, как новорожденного.

Впрочем, тогда он был богаче. Тогда у него еще не отобрали внешность бессмертного, которую он мог передать своим детям. Детям?! Но кто сказал, что его лишили этой способности? Сэм вдруг с гордостью понял, что будь у него на самом деле сын, он был бы не менее стройным и высоким, чем Захария Харкер. И бессмертным не только по праву рождения, но и по внешности.

От такой перспективы, вполне, впрочем, возможной, голова пошла кругом. Он вспомнил о Слайдере и испытал неведомое ему доселе чувство жалости, какое испытывает человек к кошке или собаке, чей век много короче человеческого.

Стало понятным, отчего Семьи были так дружны. Это возможно только между равными, когда любви и дружбе не мешает жалость. Не зря бездонная пропасть издавна разделяла людей и богов.

Однако, пора было переходить к насущным делам. Любопытно, благодаря чьей снисходительности он еще жив? Жаль, что не довелось схватить за глотку человека, который был при его пробуждении. Но кто и зачем вылечил его, кто и зачем живым выпустил в мир? Да еще, словно в насмешку, с пустыми карманами и в лохмотьях. Неужели только из интереса подсмотреть, что он еще натворит? Бог мой, поступить так мог... Захария Харкер. Сэм посмотрел на толпы людей вокруг. Кого из них он интересует? Или соглядатай устал, отпустил его на свободу? Сэм чувствовал себя совершенно беспомощным.