Гарри Гаррисон - Стоунхендж

- Эйас! - закричал Эсон и вонзил меч в песок, кинувшись в воду обнимать кулачного бойца.

- Ну и встреча! - вопил Эйас, они обнимались, а зеленая вода подступала к коленям.

- Я думал, что ты погиб вместе с остальными, - проговорил Эсон.

- А сам ты - не вышел из могилы? Если бы я не обнимал тебя своими руками, то подумал бы, что вижу духа. Но теперь нас трое - если только египтянин не вернулся сюда призраком из своих Земель на Западе.

Интеб начал было хохотать с остальными, но в голову ему вдруг пришла ужасная мысль. А как здесь оказался сам кулачный боец?

- Эйас, - обратился он, - значит, ты шел сюда вдоль берега?

- С тех пор как утром солнце открыло мои глаза. Я лежал один на песке. Вокруг никого не было. Голодный, пить хочется... до сих пор. Пошел вдоль берега, все шел и шел. И не нашел ничего...

- Ты поворачивал?

- Ни разу.

Выйдя на берег, они смотрели на бледного Интеба, тяжело опустившегося на песок.

- Ты понял, что это значит? Мы тоже шли - в другую сторону. Эсон понял сразу.

- Остров. Мы попали на остров.

- Пустынный к тому же, - проговорил Интеб с безнадежностью в голосе. - На берегу мы не встретили никого, ничего не нашли, кроме того ручья.

- Значит, вы видели больше, чем я. Если вы знаете, где вода, покажите мне дорогу к ней.

- Еще мы нашли гробницу, - проговорил Интеб, поднимаясь. - Это Остров Мертвых.

- В глубине суши могут жить люди. - Эсон опустил меч в ножны и первым направился вдоль берега. - Если они здесь есть, мы найдем их. Здесь должны быть люди.

Они не нашли никого. Вдали от моря, среди невысоких холмов, обнаружились другие гробницы, там были совсем древние - ветер даже сдул землю с каменных блоков, закрывавших погребальную камеру. Слов Интеба они не повторяли... но и непроизнесенные, они звучали в ушах. Остров Мертвых. С самого высокого из холмов было видно море, со всех сторон окружавшее остров, вдалеке на горизонте чернела земля. Вот и все. Когда тени начали удлиняться, они вернулись к ручью у той гробницы, которую обнаружили первой, и напились воды, чтобы притупить чувство голода.

- Что будем делать? - спросил Эйас, и оба они поглядели на Эсона. Тот медленно покачал головой и поглядел в сторону темнеющего моря.

- Думаю, что нам конец.

- Словно морские рыбы на берегу, - проговорил Интеб. - Странно это: уцелеть в кораблекрушении, а потом умереть от голода.

- Пища есть, - Эйас протащил сквозь пальцы длинную травинку и поглядел на зернышки, оставшиеся на ладони. - Не бог весть что. Но мне приходилось есть и похуже. Будем есть эти семена. Ловить птиц.

- Рыбу тоже, - добавил Интеб. - Вода и пища есть - можем выжить.

- Зачем? - спросил Эсон. - Чтобы жить, как дикие звери, без огня и укрытия, пить воду, жевать сухие семена? Зачем? Смерть все равно придет к нам.

И он громко повторил слова Интеба:

- Это же Остров Мертвых.

3

Эйас шел, склоняясь под ливнем, вода ручьями лилась с волос и бороды, затекала под и без того мокрую одежду. Он брел возле края волн и волок за собой кусок плавника, толстую расщепившуюся ветвь, которую подобрал на берегу. Разбивавшиеся валы шипели в песке, захлестывали лодыжки. На рифах снаружи грохотал прибой. Эйас шел и шел, наконец повернул внутрь острова по тропе, которую успел протоптать в своих частых хождениях. Тропа эта змеилась между валунов к образующему естественное укрытие каменному навесу. Тут Эйас хранил собранный им плавник: сучья, бревна, ветви, резную скамью, выброшенную морем после кораблекрушения. Она да рулевое весло - вот и все, что напоминало теперь о существовании разбившегося корабля и его команды. Сдвинув дерево в сторону, Эйас освободил себе место, чтобы укрыться от дождя.

Он и сам, собственно, не вполне понимал, зачем таскает сюда деревяшки. Ему не удалось найти ничего пригодного для плота. Не было на острове и ползучих растений, которыми можно связать бревна. Дрова эти можно было бы сжечь, - если бы только им удалось высечь огонь. Но искристых камней, пиритов, тоже не попадалось. А огонь был необходим: здесь, на далеком севере, зима мгновенно погубит их; даже здешнее лето только медленно подтачивало их силы. Эйас поглядел на плетеный кожаный пояс; он день ото дня становился все свободнее. Трава и семена диких злаков - не еда для мужчины. От нескольких птиц, которых удалось поймать в силки, осталось только воспоминание. Когда же это было? Он задумчиво поскреб короткую бороду. Давно. Египтянин знает. Он - человек ученый, следит за календарем даже в этом заброшенном месте, наносит свои иероглифы на деревянную дощечку. Он вычислил, что настал месяц месори и Нил разлился. Как будто здесь это важно. Словно может быть что-то помимо единственной цели - выжить. Теперь все они ослабели, а египтянин из троих самый слабый. Наверно, и умрет первым. Хорошо, будет мясо - пусть ненадолго. Эйасу уже случалось есть человечину, тогда она ему не понравилась. Но ведь надо жить.