Гарри Гаррисон - Стоунхендж

- Трудно сказать, возможно, это действительно мыс. Скоро узнаем.

- Только бы обогнуть его, тогда впереди окажется море, и пусть ветер гонит нас, куда пожелает. Там нет берега, о который можно разбиться.

Не успел он договорить, как послышался резкий треск, и линь, поднимавший парус и служивший растяжкой мачте, лопнув, просвистел у них над головами. Всю ночь принимал он на себя весь напор ветра и наконец не выдержал. Оставшаяся без поддержки мачта повалилась, утянутая вперед вздувшимся парусом.

Все произошло мгновенно, и утомленные люди не сразу поняли, что произошло. Эсон опомнился первым. Выхватив меч, он бросился к туго натянутым линям, удерживающим низ паруса. Но он не успел добраться до них: мачта с сухим треском переломилась и начала падать.

Эсон увернулся, и мачта рухнула рядом, накрыв его складками паруса. Когда он высвободился, все было уже кончено. Удерживаемая канатами мачта свисала в воду, отягощенная парусом; падая, она убила одного из гребцов и расщепила поручень. Теперь, когда они лишились паруса и перестали грести, ветер гнал их к скалистому берегу Крита, и уже были видны высокие пенные гребни волн, разбивавшихся о камни.

7

Снова пришлось им найти силы в глубинах измотанных тел, чтобы взяться за окровавленные рукояти весел. Снова пришлось грести. Ветер гнал судно на скалы, и парус больше не был подмогой. И они гребли. Обрушившаяся мачта и парус замедлили их движение, - но они мешали и ветру нести их к берегу; так что они оставили мачту и парус в воде и взялись за весла.

Они гребли. Опустив головы, не останавливаясь... в борьбе за свою жизнь. Корабль продвигался вдоль берега, но скалы приближались. Уже были видны камни, утопающие в белой пене, деревья на краю обрыва, высоко над головами. Они гребли. То один, то другой терял сознание от утомления, чтобы, мгновенно очнувшись, взяться за ненавистное весло. Мыс серой лапой тянулся в море, чтобы схватить корабль, положение становилось все хуже. Они были уже совсем рядом с белыми валами, пена покрывала воду...

И вдруг впереди галеры оказалось открытое море, берег Крита плавной дугой уходил к другому, меньшему мысу. Обогнуть его было легко.

- Суши весла, - прохрипел Эсон; усталость мешала подняться, чтобы промочить пересохшую глотку.

- Ну, а теперь что, горец? - склонившись на весло, спросил Эйас с противоположной скамьи. - Отсюда нам с тобой далеко до дома.

- Теперь? - переспросил Эсон. - Теперь плывем, куда несет ветер. Или ты можешь предложить что-нибудь лучшее?

Пожав плечами, Эйас поглядел на ладони. Даже его одеревеневшая кожа не выдержала ночных трудов и кровоточила.

- Вот что скажу - пока с меня весел довольно. - Он откинулся на борт и опустил обе руки в воду.

Они перекусили на кормовой палубе, жадно запивая еду смешанным с водой вином. Кто-то принес пифос с оливками, и они горстями черпали плоды из широкого горла. По рукам ходил круг твердого сыра, от него ломали куски и жевали. Простая еда - другой они и не знали. Ели все с жадностью, даже Интеб, голод на время заставил его забыть о боли в натруженных ладонях. Тидея сменили у кормового весла, и он повалился рядом со всеми на палубу.

- Тидей, ты настоящий мореход, - проговорил Эсон, - у твоего отца, Агелая, был корабль, ты ведь плавал на нем? - Тидей кивнул в ответ, рот его был набит сыром. - Каков будет наш курс и что нам делать теперь?

Прищурясь, Тидей поглядел в море, на удаляющиеся берега.

- Так в Микены нам не приплыть, - проговорил он.

- Не сомневаюсь. А что нас ждет впереди?

- Глубокие воды, чудовища, пожирающие суда... словом, ничего хорошего.

- Что-то да ждет. Мы ведь не в силах даже вернуться на веслах к Криту, чтобы сдаться атлантам - если, конечно, захотим этого - ведь остров остался позади. Какие еще острова могут попасться нам навстречу?

- Никаких.

Холодное слово ознобом пробежало по спинам слушателей. Если плывешь на корабле - плывешь вдоль берега или как там в Кикладах: от острова к острову. Один остров всегда впереди, другой уходит назад за корму. На ночь или в бурю корабль всегда можно вытащить в подходящем месте на берег. Разве можно плавать иначе? Море - огромная пустыня, но на суше и в самой пустой из пустынь найдутся ориентиры. А на этих просторах? Конечно, в ясный день человек может найти дорогу по солнцу, а что делать в пасмурную погоду? Никто не оставлял безопасного берега - такое считалось безумием. А теперь Крит оставался позади и неутомимый ветер уносил их от берегов острова. И впереди не было ничего только вздымающиеся валы.