Александр Казанцев - Полярная мечта (Мол 'Северный', часть 1)

Александр Петрович КАЗАНЦЕВ

Полярная мечта (Мол "Северный")

Часть 1

Отечество славлю, которое есть, но трижды которое будет.

Вл. Маяковский

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

(Пролог)

НЕДАВНО

Ключ к транспорту будущего - в Арктике

Глава первая

НА КРАЮ СВЕТА

Далекий северный остров был гол и скалист, почти всегда покрыт снегом и скован льдом. На темном базальтовом утесе, в котором жилками мрамора сохранился снег, стоял мальчик. Вокруг сверкал нестерпимо яркий, залитый солнцем мир. После долгой полярной ночи со всполохами нежного сияния, после вьюжной тьмы, после сумеречного света за свинцовой пеленой туч день арктического солнца казался невиданным праздником света. Изломы льдин огнями играли в белом просторе искрящегося снега, переливались зеленоватым, голубым, красным, фиолетовым цветом, как драгоценные каменья. Бесчисленные грани льдин-алмазов горели в волшебных солнечных лучах. Это они, лучи солнца, разбудили дремавшие зимой арктические силы, помогли им взломать белую мертвую равнину ледяных полей, подняли причудливые гряды торосов. До самого окаёма, до горизонта, полускрытые дымкой, тянулись они зубцами. И там вырастали, превращались в неясные горные хребты или волнистую линию туч. Туда и смотрел двенадцатилетний Федя, приземистый, но широкоплечий, самый маленький обитатель острова, смотрел вдаль и воображал себя промышленником Санниковым, которому привиделись когда-то с острова Котельнического горы загадочной земли. С тех пор никому не довелось узреть тех гор. Замечали лишь перелетных птиц, что держали путь неведомо куда, на север... На север и глядел Федя, глядел и ждал тех гор, уверен был, что первый откроет их, когда приплывут обратно желанные хребты. Совсем недавно узнал Федя от друга своего дяди Саши, гидролога полярной станции, тайну белых исчезнувших земель. Оказывается, уплывали те земли на север, уплывали вместе с горами, реками, ледниками, тундрами... Целые острова меняли в океане свое расположение. Советские летчики доказали это, обнаружив одни и те же "земли" в разные годы в различных местах. Острова, покрытые слоем почвы, были не чем иным, как ледяными массивами, которые могли плыть... И, верно, видел Санников такой же ледяной остров, уплывший потом на север... И даже легендарная Земля Андреева, когда-то замеченная в восточной части Арктики, а потом пропавшая, быть может, тоже была плавающим островом!.. Больше всего на свете жаждал Федя обнаружить в один прекрасный день на горизонте приплывшую назад Землю Санникова. Об этом и думал он, когда сказал подошедшему к нему дяде Саше: - Поставить бы ту землю на якоря. Александр Григорьевич улыбнулся в бороду, оглядывая любимца, у которого трепетал на ветру шарф, завязанный сыну радисткой острова Марьей Семеновной. На острове всех зимовщиков было четверо: Федя, его родители и дядя Саша. Как и другие полярники далеких островов, они сообщали по радио сведения о погоде и льдах. В бюро погоды учитывали их сводки. Капитаны кораблей узнавали, как движутся льды, и верно выбирали путь; летчики получали прогнозы и решали, можно ли вылетать. Четверка островитян жила, как одна семья. Дядю Сашу с Иваном Григорьевичем, начальником полярной станции, связывала еще военная дружба. Марья Семеновна по-матерински относилась к троим мужчинам, чинила и стирала белье, заставляла их регулярно мыться в "бане", в которую по субботам превращалась кухня. Все вместе они старательно изучали английский язык. Марья Семеновна чудесно "спивала" украинские песни, была черноброва, статна, белолица, смеялась по-девичьи звонко и никогда не сидела без работы. Даже надев наушники, она обязательно что-нибудь вязала или шила, если не надо было записывать радиограммы. По-особенному дружили между собой Федя с дядей Сашей. Это была дружба мужчины, который почему-то так и не создал собственной семьи, с мальчиком, заменившим бородатому полярнику всех, о ком тайно тосковало его сердце. Полярник привил юному другу страстную любовь к суровому краю. Уже давно над кроватью Феди висела фотография знаменитого полярного капитана Воронина с собственноручной его надписью: "А. Г. Петрову по-дружески", а совсем недавно рядом появился портрет Нансена, вырезанный из какого-то журнала с напечатанными там его словами: "Северный морской путь - это всего лишь иллюзия, напрасно чаровавшая мореплавателей в течение столетий". Надпись эту Федя в знак несогласия перечеркнул красным карандашом.