Кирилл Бенедиктов - Точка Лагранжа

– Что за побочные эффекты?

Доктор кривился, как будто учуяв запах тухлятины.

– Разные. Невозможно предсказать. И еще одно – мы научились вводить его… ее… это средство… только детям. Не старше двенадцати. Тебе, например, уже поздно, мой мальчик. Сколько тебе лет?

– Пятнадцать.

– Тебя она просто убьет, – сокрушенно качал головой Доктор. – Но я мог бы научить тебя работать с ней, и, когда я доведу свои исследования до конца, мы смогли бы вместе прививать детей… мне нужны помощники, один я не справлюсь… здесь, у вас, довольно много здоровых детей, с которыми можно работать…

У Стаса загорались глаза, и он снова наклонялся над чемоданчиком.

– Это она, да? – спрашивал он и тут же спохватывался: – А почему вы все время говорите про средство “она”? Она – это такая вакцина, да?

И тогда Доктор покачал головой.

– Нет, мальчик. Это не вакцина. Это вообще не похоже на все, о чем ты слышал до того. А “она”… знаешь, в Центре, где я работал, мы дали ей кодовое имя. Мы назвали ее Пакость.

Стас добирается до Убежища уже в темноте. Петляет по вымершим улочкам Желтого квартала, получившего свое название от странной болезни, погубившей его жителей – кожа у них становилась желтой и хрупкой, как осенние листья, отслаивалась тонкими сухими пленками, а новая почему-то не нарастала… Сейчас Желтый квартал – самое безопасное место в городе. Вирус, вызвавший болезнь, мутировал и поражает теперь только собак и кошек. Но известно об этом опять-таки немногим, так что шансы встретить здесь кого-то из Защитников равны нулю.

Убежище расположено в глубине запущенного сада, обнесенного двумя рядами колючей проволоки. Когда-то в саду находился фильтрационный пункт: коллеги Доктора отделяли здесь зерна от плевел, то есть тех, кто был уже безнадежен, от тех, кому еще можно было чем-то помочь. Потом безнадежные убили коллег Доктора и насадили их головы на шипы ограждения. Самому Доктору повезло – он в тот день находился далеко от фильтрационного пункта, в своем исследовательском центре. А когда вернулся, в живых не было уже никого: ни убийц, ни убитых…

Стас обходит защищенный колючкой сад по большой дуге. Забирается на крышу полуразвалившегося кирпичного сарая, оттуда на дерево, чьи могучие ветви протянулись к ограде бывшего фильтрационного лагеря, словно покрытые коростой руки больных “червивой горячкой”. К одной из ветвей привязана тарзанка – шнур из гибкого материала с небольшой перекладиной на конце. В свободном состоянии тарзанка совсем маленькая, снизу, с земли, ее не видно. Но стоит Стасу, вцепившись в перекладину, оттолкнуться ногами от развилки, шнур начинает вытягиваться. Стаса проносит чуть выше ощетинившегося шипами ограждения – он инстинктивно поджимает ноги, чтобы не зацепиться кроссовками за проволоку. Отпускает перекладину и мягко падает в огромную кучу осенней листвы, заботливо собранную здесь Младшими. Тарзанка с тихим чмоканьем сокращается до своей обычной длины и исчезает в ветвях дерева. Младшие обожают эту игру, да и сам Стас любил ее, когда был поменьше. Сейчас он предпочитает возвращаться в Убежище, как все взрослые люди, – через ворота. Но если Джемал и остальные Защитники взялись за него всерьез, у ворот, скорее всего, ждет засада…

Первым его замечает Скворец. Он, как обычно, бродит по ночному саду, навострив ушки и вглядываясь в непроглядную тьму. Впрочем, это для Стаса тьма непроглядная, а Скворушка видит в темноте не хуже спецназовца, оснащенного прибором ночного видения. А может, и лучше. Больше никак Пакость на нем не отразилась. Скворец по-прежнему часто простужается, вечно ходит с соплями под носом, не умеет передвигать предметы взглядом, обеззараживать воду усилием воли – он всего лишь превосходно видит в темноте. И на том спасибо…

– Стас, – доносится откуда-то из темноты его свистящий шепот, – ты сбежал?

– Не сбежал, а ушел, – в тон ему шипит Стас. – Навалял там кой-кому и ушел… А почему шепотом-то?

Невидимый Скворец тихо смеется.

– Да не знаю, – говорит он уже нормальным голосом. – Чтоб тебя не напугать… Давай, Стас, там тебя уже заждались все… Белая прям с ума сходит… Совсем свихнулась девка…

– Ты мне порассуждай тут, – ворчит Стас. – Ладно, гуляй дальше, Вождь Белое Перо…

Он продолжает свой путь по невидимой дорожке, ориентируясь на мерцающие мягким золотистым светом окна Убежища. Полгода назад Ленка приволокла откуда-то целый рулон полупрозрачной, медового цвета материи и сшила занавески на все окна старого дома. С тех самых пор Стас заметил, что полюбил возвращаться в Убежище по вечерам…