Виктор Кувшинов: Поголовная мобилизация

откуда начинают знакомство, а она, вместо того, чтобы ответно въехать ему локтем или сказать пару «ласковых» слов, мило улыбнулась и попросила прощения, за такую давку. Ему даже стало на секунду стыдно. Не то что в магазинах, но даже в офисах исчезли хмурые лица служащих, а их место заняла одна, стандартная, сдержанная и всепонимающая полуулыбка, готовая в мгновение ока смениться озабоченно-внимательным и сочувствующим (и столь же всеобщим) взглядом. Исчезли крики на улицах, семейные ссоры начали становиться достоянием архивов и книг. Жизнь потекла размеренно и бесконфликтно. Влад, сначала с восторгом, а потом все озабоченнее вглядывался в тихо улыбающиеся лица прохожих (которые должны бы хмуриться под грузом проблем), начальства (которое должно бы распекать его в пух и прах), подружки Нади… Вот она-то и доконала Владово и так слабое сознание, когда пришла один раз к нему домой после очередного каприза и легкой перебранки, и стала приносить извинения с добренькой и виноватой улыбкой.

— Ты что, со шкафа упала?! — ошарашено уставился на нее Влад, разглядывая ее стройную фигурку, жавшуюся в углу коридора. Он любил Надюшку за ее взбалмошность. Она как весенний ветерок меняла свое настроение и не давала ему закисать в его умеренности и рассудительности. Но чтобы извиняться, за то, что он ей сам противным менторским голосом канючил, что эти выходные они никуда не поедут, так как ему нужно разобраться на работе с завалом по тестам новых микросхем. Это было слишком! Где ее ураганный наскок, горячий поцелуй и фирменный шлепок по его занудной голове? Пусть бы она продолжала обижаться — ведь она прекрасно знала, что он не выдержит и первый перезвонит, согласившись забросить работу куда подальше, так как начальственный разнос ничто по сравнению с обструкцией, устроенной ему Наденькой.

— Я была не права — это так важно сделать работу вовремя. Ведь от этого зависит продвижение всего проекта. Другие лаборатории, наверно, тоже ждут твоих результатов…

Надю можно было награждать медалью за патриотизм, но почему-то Владу стало от этого совсем худо. Чисто по наитию, вспомнив сегодняшнего благообразного начальника (Влад даже пытался рассмотреть, не светится ли у него в сумерках кабинета нимб над головой) и улыбчивых прохожих, он спросил:

— Ты давно этот чип носишь?

— Нет недавно, три дня всего. Но, послушай, это такая штука! — завелась с пол-оборота девушка, набрав побольше воздуха в грудь, чтобы на одном дыхании выложить ему все прелести прогресса.

— Я же говорил, погоди пока покупать! — чуть не с отчаянием воскликнул Влад и, подскочив к ней, одним движением смахнул ее кудри с левого плеча и ловко отстегнул клипсу с батареей и антенной одновременно. Тоненький, микронный проводок, связывающий клипсу с самим чипом в ухе беспомощно лопнул. А Надя, не успев ничего сообразить, замерла, постояла, растерянно оглядываясь по сторонам, и сползла по стенке спиной, сжавшись в клубок и уткнувшись в колени. Влад, понимая, что с его девушкой творится что-то нехорошее, взял ее легкое тело в охапку и отнес ее на кровать. Его сердце сжалось от нежности к плачущей, уткнувшейся в его плечо девушке, а терпкий запах духов, исходящий от ее разметавшихся локонов, только усугубил это чувство. Положив ее на кровать, он присел рядом и смотрел, как она, свернувшись калачиком, молча мочит подушку слезами. Он попытался расспросить, отчего ей так грустно, но, поняв, что вразумительного ответа не добьется, просто лег рядом, крепко ее обнял и гладил по волосам, нашептывая всякую околесицу. Постепенно поглаживания опускались все ниже по прекрасному и несчастному телу, сопение милого носика перешло в отрывистое дыхание и ласковые чмокания и все естественно закончилось уже под одеялом. Ну не мог Влад спокойно вылеживать рядом с таким милым его сердцу соблазном. Оказалось, что он интуитивно выбрал самую правильную терапию. Заведшаяся от его ласк Надя сумела сломать жестокую депрессию, в которую впал ее организм после выключения чипа. И хотя после взрыва любви ее опять начало затягивать в ту же трясину, Влад больше не давал ей туда скатываться, все время нашептывая, как им хорошо вместе. Спустя час такого лечения, Надюшка смогла осмысленно относиться к окружающей обстановке, и они постепенно выяснили, что с ней произошло, и от этого им обоим стало страшно. Великое счастье, что его подружка носила этот чип только три дня, а со времени оболванивания народа прошло только сутки. Но и за это время мозг успел привыкнуть к постоянной информационной опеке. Надя послушно, как перед батюшкой на исповеди, пыталась вспомнить все свои ощущения, а Влад старался вычленить из них рациональное зерно. Первый день она привыкала к ласковому, ненавязчивому соседу в голове, а на второй стала вовсю эксплуатировать послушного секретаря, помощника и тамаду в одном лице (вернее ухе), заставляя его читать книжки, составлять планы, и даже показывать кино через очки-проекторы. Она окунулась в море информации, в любой момент связываясь, с кем только хочет, и болтая сразу с несколькими подружками, находящимися в разных концах света. Вай-фай действительно создавал новый мобильный мир, смешивая реальность с виртуальностью. И это было здорово! Но со вчерашнего дня, произошло что-то неуловимое. Она вдруг как-то успокоилась, поняв, что все ее проблемы будут решены. Заботы, как-то сами собой показались неважными. В душе наступило умиротворение. И еще она почувствовала себя частичкой чего-то большого и прекрасного. Подумав, Надя нашла даже определение этому чувству — что-то вроде всепланетного разума или объединенного человеческого сознания. Когда Влад вырвал антенны и батареи чипа, она вдруг почувствовала неизъяснимую пустоту и тоску внутри себя. Ей даже захотелось покончить с собой. Но спасибо Владу — он быстро и эффективно пресек нарастание депрессии. И только спустя час она поняла, что он вернул ей ощущение личности — своего я.