Андрей Дмитрук - Хозяева ночи

— Молодец, — покровительственно кивнул Яков Матвеевич. — Кстати, а ты знаешь, что один близкий родственник лемура, филиппинский долгопят, так и называется…

— …«Тарзиус спектрум», то есть долгопят-привидение, он же «кобольдмаки», или маки-д о м о в о й! — бойко подхватил лаборант.

— Ну-у, брат! — совсем расцвел директор. — Вот это да! Моим бы аспирантам такое знание материала, сукиным детям… Значит, по-твоему, некий вид лемуров, живущий, можно сказать, по всему свету, с давних времен научился почти незаметно сосуществовать с человеком, кормиться за его счет… и везде его окружали легендами, поверьями?

— В общем, так, — сказал Богдан, опять внутренне съеживаясь. Вот оно, начинается… Директор, очевидно, не только из чистого любопытства столь терпеливо слушавший его, мало-помалу берет разговор в свои руки.

— А откуда же все-таки все эти предрассудки взялись? Как ты там читал — молоко будет с кровью, урожай пропадет?.. Может, это не простые лемуры, а с какими-нибудь там… экстрасенсорными свойствами?

«Ловит, — отчетливо понял Богдан. — Хочет ущучить на идеализме». Ответил, стараясь говорить логично, продуманно… и чтобы не изменял голос:

— Да нет, никаких таких свойств у них нету… Чтобы понять суеверных… скажем, крестьян, надо просто поменять местами причину и следствие. Считалось: если домовой доволен хозяевами — в доме уют и достаток, если домового разозлить и он покинет жилище — начнутся всякие беды. А на самом деле все наоборот: где благополучно — там домовой, то есть лемур, охотно селится, где нищета и разорение — туда его не заманишь, там просто есть нечего… Впрочем, если домовика избаловать подачками, а потом вдруг лишить их, он, наверное, может стать зловеще активным, как те литовские «божки» у Сенкевича: например, примется воровать или пугать хозяев, чтобы кормили.

— Да ты, брат оказывается, еще и эколог!..

Пропустив мимо ушей эту ехидную реплику, Богдан продолжал:

— У нас, на Руси, верили, что домовой, разгневавшись, может душить людей во сне, особенно маленьких детей. Было даже такое интересное поверье. В семью, где есть незамужняя дочь, приходили сваты. Когда девушка отказывала им, она заявляла об этом откровенно: не пойду за вашего жениха, и все. Но если сватовство принималось, невеста подавала условный знак: становилась у печи и как бы в смущении молча скребла пальцем штукатурку. Объяснение следующее: «Чтобы не узнал домовой…» Я все это понимаю так. Устоявшийся быт позволяет ночному животному чувствовать себя спокойнее. Оно точно знает, когда кто из хозяев встает, когда ложится спать; кто в какое время выходит из дому, когда семья садится есть, и прочее… Значит, можно строить свою жизнь, не рискуя попасться кому-нибудь на глаза, привлечь к себе лишнее внимание. А если, скажем, дочь выходит замуж, покидает семью или того хуже — приводит мужа в дом, — система поведения домочадцев меняется, надо срочно перестраиваться, ломать привычки. Лемур волнуется, злится, начинает делать пакости. Вот девушка и скрывает свое согласие; царапает побелку, указывая, что там, мол, за печкой, — он, тот, который ничего не должен знать… В случае же появления ребенка — совсем плохо: младенец кричит по ночам, всех будит, день и ночь перепутаны… Наверное, потому о н и в деревнях иногда и придушивали детей… вряд ли насмерть, но пытались!

— Ага, ага, чудненько… — Директор вдруг поднялся из-за стола невысокий, с большим животом, — закурил новую папиросу и стал ходить взад-вперед, заслоняя свет в окне. — А тебе не кажется, что современные лемуры… как бы это сказать точнее… немного глуповаты для такой сложной роли, для таких почти разумных действий? Тут нужен развитый интеллект; а полуобезьяны очень примитивны, во многом близки к низшим млекопитающим. У тех же долгопятов мозг просто задавлен их огромными глазными яблоками…

Слава богу, с этой стороны Нестеренко был готов к ответу:

— Нет, Яков Матвеевич, лично я думаю, что домовые — это не современные лемуры, а уцелевшая ветвь ископаемых. Вы же знаете, были вымершие виды с большим черепом, с крупным и сложным мозгом — мегаладапис, например, или хадропитек…

— На Мадагаскаре, — как бы невзначай уронил собеседник.

— Необязательно! Кости древних приматов найдены и в Азии, и в Северной Америке. Наверное, какая-нибудь группа лемуров прибилась к первобытному человеку… шла за кочевьем, подбирала объедки… но, в отличие от собак или кошек, не дала себя приручить, не попала в зависимость. Вероятно, это самый удивительный в природе способ выживания. Стать нашей тенью; постоянными, но незаметными нахлебниками… Страхи крестьян были им исключительно на руку. Никто даже не пытался искать, преследовать… Потом, видимо, лемуры проникли и в города.