Кирилл Бенедиктов - Блокада. Книга 3. Война в зазеркалье

Он четыре раза подпрыгнул на своем стуле и устало откинулся на спинку.

— Вот и все. Теперь попрошу повторить. Начнем, пожалуй, с Клейнмихеля — он, помнится, сказал, что я выгляжу дураком. Посмотрим, как будет выглядеть он сам.

— Глупости! — фыркнул очкарик. — Все элементарно. Я пью этот бокал за здоровье кардинала Пуфа один раз! Sante!

Он выпил ликер и похлопал ладонями по столу, однако забыл щелкнуть себя по носу.

— Ага, старина! — возликовал Кох. — Вот вам штрафная, и извольте повторить все с самого начала!

На этот раз Клейнмихель дошел до третьей ступени, но сбился и забыл сказать «Sante!». Торжествующий Кох вновь наполнил его рюмку. На дне бутылки оставалось не так уж много беренфанга.

«Может, до меня и не дойдет», — с надеждой подумала Дайна. Но радость ее была преждевременной. Кох покровительственно похлопал Клейнмихеля по плечу и заказал еще одну бутылку ликера.

— Платит, само собой, проигравший, — объяснил он.

— Мне нужно передохнуть, — объявил Клейнмихель. На висках у него выступили капли пота. — Пусть пока фройляйн Кайните поиграет.

— Что ж, — Дайна взяла протянутую Кохом рюмку и улыбнулась, я пью этот бокал за здоровье кардинала Пуфа один раз…

Занятия на базе «Синица» не прошли даром. Ей, в общем-то, хватило бы и объяснения Коха — а уж после нескольких бесславных попыток Клейнмихеля Дайна выучила весь алгоритм наизусть. Кох смотрел на нее округлившимися от удивления глазами. Когда Дайна подпрыгнула на стуле в четвертый (и последний) раз, он не удержался и зааплодировал.

— Потрясающе! Вы точно не играли раньше в эту игру?

— Клянусь, — Дайна прижала руку к груди. — Но ведь это не так уж сложно… для наблюдательного человека.

— Не знай я вашего шефа, обязательно заподозрил бы, что вы шпионка, — засмеялся Кох.

У Кати по спине пробежали мурашки. Не допустила ли она ошибку? Может быть, ей стоило пару раз запнуться?

— Кстати, где он? — спросил Хонер. — Мне позарез нужно взять реванш за вчерашний проигрыш в бильярд.

— Как всегда, занят важными делами, — Дайна заставила себя улыбнуться, хотя внутри у нее все дрожало от напряжения. Надо же было так сглупить! — Группенфюрер Конти ожидает его доклада в самое ближайшее время.

— Как же, как же, наслышаны, — пробормотал изрядно окосевший Клейнмихель. — Определение расовых характеристик населения Украины. Да только все это чушь! Хотите знать мое мнение? Все они тут ублюдки и унтерменши. Все до единого!

Он оглянулся, чтобы убедиться, что присутствовавшие в зале его слышали. Стоявший у бильярдного стола Петр, как ни в чем ни бывало, продолжал намазывать мелом кий.

— Не у вас ли были какие-то проблемы с анкетой при вступлении в СС, штурмшарфюрер? — прищурился Кох. — Я, помнится, видел бумагу из RuSHA, где вас отнесли к третьей группе по шкале доктора Шультца.. [12] Шультц, Бруно — руководитель VII (Расового) управления Главного управления Расы и поселений (Rasse- und Siedlungs Hauptamt; RuSHA). Создатель шкалы расовой принадлежности, состоявшей из пяти основных групп. К третьей группе относились арийцы с примесью альпийской, динарской или средиземноморской крови.

— На что вы намекаете, Кох? — Клейнмихель резко отодвинул от себя рюмку с ликером и попытался встать со стула. Хонер удержал его, положив руку на плечо.

— Просто не в первый раз замечаю, что о расовой чистоте больше всего любят рассуждать те, у кого с этим не все гладко.

— Я, во всяком случае, не позволяю себе непочтительно отзываться о высших руководителях Рейха! — зашипел Клейнмихель. — А вот вас, Кох, давно пора как следует потрясти! Думаете, я не помню, как вы отзывались о рейхсминистре пропаганды?

Судя по искреннему удивлению в глазах Коха, он и сам уже давно забыл, как отзывался о рейхсминистре пропаганды.

— Вы называли его сморчком-германцем! — Клейнмихель оперся руками на стол и торжествующе взглянул на шифровальщика. — Сморчком-германцем, вот как!

— Не надо кричать, — нервно сказал Хонер. — На нас уже и так все смотрят!

— Господи, — с искренним облегчением выдохнул Кох, — да ведь его многие так называют! Просто не у каждого хватает смелости проорать прозвище нашего Йози на всю бильярдную.

Клейнмихель понял, что допустил промах. Он сорвал очки и начал яростно протирать их тряпочкой.

— Вам это даром не пройдет, — прошипел он. — Не вечно же вас будет покрывать этот желчный мозгляк Хиршфельд!

— Вы меня поражаете, штурмшарфюрер, — сказал Кох, — мало того, что вы прилюдно оскорбляете одного из руководителей Рейха, вы еще раздаете презрительные характеристики вышестоящему начальству! Мне, пожалуй, стоит довести до сведения штандартенфюрера Хиршфельда, как вы о нем отзывались.