Стивен Кинг - Текстовый процессор богов

Затем он вспомнил, как Роджер изо всей силы швырнул его "волшебный шар" об асфальт, вспомнил, и снова услышал треск разбившегося пластика и увидел, как вытекает из шара "волшебная" жидкость - всего лишь вода сбегает ручейком по тротуару. И тут же на эту картину наложилось изображение фургона Роджера с надписью на боку: "Хагстром. Доставка грузов". Фургон срывался с осыпающейся пыльной скалы и падал, ударяясь капотом о камни, с негромким, отвратительным скрежетом. Не желая того, Ричард увидел, как лицо жены его брата превращается в месиво из крови и костей. Увидел, как Джон горит в обломках, кричит, начинает чернеть...

Ни уверенности, ни надежды. От Джона всегда исходило ощущение ускользающего времени. И в конце концов время от него действительно ускользнуло.

- Что все это может означать? - пробормотал Ричард, глядя на пустой экран.

Как бы на этот вопрос ответил "волшебный шар"? "Спросите попозже", "Результат неясен" или "Наверняка"?

Процессор снова загудел громче. Уже чувствовался горячий запах трансформатора, который Джон запихал в дисплейный блок.

Волшебная машина желаний. Текст-процессор богов.

Может, Джон именно это и хотел подарить ему на день рождения? Достойный космического века эквивалент волшебной лампы или колодца желаний?

Он услышал, как открылась от удара дверь, ведущая из дома во двор, и тут же до него донеслись голоса Сета и остальных членов группы. Слишком громкие, хриплые голоса. Видимо, они накурились марихуаны, или выпили.

- А где твой старик, Сет? - спросил один из них.

- Наверное, как всегда, корпит в своей конуре, - ответил Сет. - Я думаю, он...

Порыв ветра унес конец фразы, но не справился со взрывам общего издевательского хохота.

Прислушиваясь к голосам, Ричард сидел, чуть склонив голову набок, потом принялся неожиданно печатать:

М о й с ы н С е т Р о б е р т Х а г с т р о м ...

Палец его замер над клавишей "Вычеркнуть".

"Что ты делаешь? - кричал его мозг. - Это всерьез? Ты хочешь убить своего собственного сына?"

- Но что-то же он там делает? - спросил кто-то из приятелей Сета.

- Недоумок хренов! - ответил Сет. - Можешь спросить у моей матери, она тебе скажет. Он...

"Я не хочу убивать его. Я хочу его вычеркнуть."

...н и к о г д а н е с д е л а л н и ч е г о

т о л к о в о г о, к р о м е ...

Слова "Мой сын Сет Роберт Хагстром" исчезли с экрана.

И вместе с ними исчез доносившийся с улицы голос Сета.

Ни звука не доносилось теперь оттуда, кроме шума холодного ноябрьского ветра, продолжавшего мрачно рекламировать приближение зимы.

Ричард выключил текст-процессор и вышел на улицу. У въезда на участок было пусто. Лидер-гитарист группы, парень по имени Норм (фамилию Ричард не помнил), разъезжал на старом зловещего вида фургоне, в нем же группа перевозила аппаратуру для своих редких выступлений. Теперь фургон исчез. Сейчас он мог быть в каком угодно месте, мог ползти где-нибуть по шоссе или стоять у какой-нибудь грязной забегаловки, и Норм мог быть где угодно, и басист Дэви с пугающими пустыми глазами и болтающейся в мочке уха булавкой, и ударник с выбитыми передними зубами... Они могли быть где угодно, но только не здесь, потому что здесь нет Сета, и никогда не было.

Сет вычеркнут.

- У меня нет сына, - пробормотал Ричард. Сколько раз он видел эту мелодраматическую фразу в плохих романах? Сто? Двести? Она никогда не казалась ему правдивой. Но сейчас он сказал чистую правду.

Ветер дунул с новой силой, и Ричарда неожиданно скрутил, согнул вдвое, лишил дыхания резкий приступ колик.

Когда его отпустило, он двинулся к дому.

Прежде всего он заметил, что в холле не валяются затасканные кросовки - их у Сета было четыре пары, и тот ни в какую не соглашался выбросить хотя бы одну. Ричард прошел к лестници и провел рукой по перилам. В возрасте десяти лет Сет глубокими буквами вырезал на перилах свои инициалы. В десять лет уже положено понимать, что можно делать и чего нельзя, но Лина не разрешила Ричарду наказать мальчика. Эти перила Ричард делал сам почти целое лето. А потом опиливал, шкурил, полировал изуродованное место заново, но следы букв все равно оставались.

Теперь же они исчезли.

Наверх. Комната Сета. Все чисто, аккуратно и необжито, сухо и обезличено. Вполне можно повесить на дверной ручке табличку "Комната для гостей".

Вниз. Здесь Ричард задержался дольше. Змеинное переплетение проводов исчезло, усилители и микрофоны исчезли, ворох деталей от магнитофона, который Сет постоянно собирался "наладить" (ни усидчивостью, ни умением, присущим Джону, он не обладал), тоже исчез. Вместо этого в комнате заметно ощущалось глубокое (и не совсем приятное) влияние личности Лины: тяжелая вычурная мебель, вельветовые гобеллены на стенах (на одном изображалась сцена "Тайной вечерни", где Христос больше походил на Уэйна Ньютона; на другом - олень на фоне аляскинского пейзажа) и вызывающе яркий, как артериальная кровь, ковер на полу. Следов того, что когда-то в этой комнате обитал подросток по имени Сет Хагстром, не осталось никаких. Ни в этой комнате, ни в какой другой.