Стивен Кинг - Тёмная башня - 2 (Дверь между мирами)

- Я - нет, - сказал он и кивнул на Сюзанну. - Но она сумеет.

- А потом?

Роланд приподнял на ладони челюсть Уолтера.

- Вот это однажды уже говорило.

Он посмотрел на Эдди.

- И заговорит снова.

- Это опасно, - голос у Эдди был глухой, подавленный.

- Да.

- Не только для тебя.

- Да.

- Мужик, я люблю ее.

- Да.

- Если она из-за тебя пострадает...

- Я буду делать то, что потребуется, - сказал стрелок.

- А на нас наплевать? Так, что ли?

- Я люблю вас обоих. - Стрелок посмотрел на Эдди. От углей костра еще шло последнее слабое, меркнущее свечение, и в этих алых отблесках Эдди увидел, что щеки Роланда блестят. Он плакал.

- Это не ответ на вопрос. Ты ведь пойдешь дальше, да?

- Да.

- До самого конца?

- Да. До самого конца.

- Что бы ни случилось. - Эдди смотрел на стрелка с любовью, и ненавистью, и всей тоскливой нежностью того, кто безнадежно, бессильно и беспомощно тянется к мыслям, воле и желаниям другого человека.

Деревья застонали под ветром.

- Ты говоришь, как Генри. - Эдди и сам заплакал. Он не хотел плакать. Он терпеть не мог плакать. - У него тоже была башня, только не темная. Помнишь, я рассказывал тебе про башню Генри? Мы были братьями и, наверное, стрелками. У нас была эта Белая Башня, и он попросил меня пойти к ней вместе с ним - попросил, как мог, больше он никак не мог попросить - ну, вот я и впрягся, он же был моим братом, сечешь? Надо сказать, мы-таки добрались туда. Нашли Белую Башню. Но это был яд. Она убила Генри. И убила бы меня. Ты же меня видел. Ты мне не только жизнь спас. Подымай выше. Ты спас мою блядскую душу.

Эдди обнял Роланда и чмокнул в щеку. Почувствовал вкус его слез.

- Так что? Опять впрягаться? Вперед, к новой встрече с тем человеком?

Стрелок не проронил ни слова.

- Я хочу сказать, мы мало кого видели, но я знаю, что все еще впереди. Замешана тут Башня или нет, без человека тоже не обошлось. Ты ждешь человека, потому что должен встретить человека, и, в конце концов, кто платит, тот и заказывает музыку, а может, музыку заказывает не тот, у кого бабки, а тот, у кого пули. Ну, так как? Впрягаемся? Топаем встречаться с этим типом? Потому как ежели это будет новый отыгрыш все того же говнопада с громом и молнией, лучше бы вы оставили меня омарам. Эдди посмотрел на Роланда обведенными темными кругами глазами. - Я грязно жил, мужик. Если я чего и понял, так это то, что не хочу грязно умереть.

- Это не одно и то же.

- Нет? Ты мне будешь рассказывать, будто сам не на крючке?

Роланд не ответил.

- А кто ввалится сквозь какую-нибудь волшебную дверь, чтоб спасти тебя, мужик? Знаешь? Я-то знаю. Никто. Ты вытащил сюда все, что мог. Единственное, что ты теперь сможешь вытаскивать - это свою блядскую пушку, больше-то у тебя ни хера не осталось. В точности как у Балазара.

Роланд молчал.

- Хочешь знать, чему только и пришлось учить меня брату? - Голос Эдди прерывался и был хриплым от слез.

- Да, - сказал стрелок. Он подался вперед, напряженно глядя Эдди в глаза.

- Он учил меня: если ты убиваешь то, что любишь - ты обречен.

- Я уже обречен, - невозмутимо отозвался Роланд. - Но, возможно, даже обреченный может спастись.

- Ты хочешь угробить нас всех?

Роланд ничего не сказал.

Эдди схватил Роланда за лохмотья рубашки.

- Ты хочешь угробить ее?

- Со временем все мы умираем, - сказал стрелок. - Мир сдвинулся с места - но движется не только он. - Роланд посмотрел прямо на Эдди; выцветшие голубые глаза в слабом красноватом свете казались почти серо-синими. - Но мы будем великолепны. - Он помолчал. - Мы получим не только мир, Эдди. Я не стал бы рисковать ни тобой, ни ею, я не позволил бы погибнуть мальчику, если бы за этим не крылось нечто большее.

- Ты про что?

- Про все сущее, - спокойно сказал стрелок. - Мы пойдем туда, Эдди. Мы будем драться. Нам достанется. Но в конечном итоге мы выстоим.

Теперь уже промолчал Эдди. Он не мог придумать, что же сказать.

Роланд ласково, но крепко сжал руку Эдди.

- Даже перед любовью, будь она неладна, - сказал он.

В конце концов Эдди уснул рядом с Сюзанной - третьей, кого Роланд извлек из чужого мира, дабы создать новую тройку. Но Роланд не спал. Он сидел, прислушиваясь к голосам в ночи, а ветер осушал слезы на его щеках.

Вечные муки?

Спасение?

Башня.

Он придет к Темной Башне и возгласит их имена; там он возгласит их имена; все их имена возгласит он у Башни.

Солнце окрасило восток в розовый цвет зари, и Роланд - отныне не последний стрелок, но один из последней тройки - наконец уснул и видел бурные сны, через которые успокаивающей синей ниточкой проходило лишь одно: