Хол Клемент: Вопрос

— Объясни мне это, пожалуйста.

— Прошлой ночью ты мне сказала, что каждый может сам увидеть, как следует разумно поступать, когда сломана кость. Мне кажется, что есть также разумный путь, к которому надо прибегать, когда у кого-то не прекращается кровотечение.

— Мы пробовали. Боги знают, что мы пробовали. Иногда нам это удавалось, но рано или поздно для каждого из них…

— Знаю. Я не говорю о том, чтобы останавливать его перевязками, веревками и так далее. Это очень легко сделать на конечностях, труднее на теле и почти невозможно во pтy. Мы не знаем, в каком месте проклятье нанесет свой удар Киросу.

— Но не во рту. Вспомни про зубы!

— Я помню. Хотелось бы мне понять это. Я продолжаю думать, что боги допустили болезнь, чтобы что-то сказать мне, но не могу понять, что они этим хотели сказать. Во всяком случае, это совсем не то, что я начал говорить. Если у тебя протекает кувшин для воды, а тебе приходится сохранять его, потому что другого нет, и починить ты его не можешь тоже, что тебе остается делать?

— Ты позволяешь воде утекать, но просто чаще наполняешь кувшин… а, понимаю. Но как это можно сделать? Ты, или я, или Элита можем дать свою кровь, но как мы перенесем ее в тело Кироса? Будет ли достаточно, если он просто выпьет ее?

— Я… не знаю…; Это пробовали, как мне рассказал один римлянин, после сражений. Но раненые после этого иногда выживали, а иногда все равно умирали. И он не уверен, есть ли в этом какой-то смысл.

Юдит скривилась.

— Мне не нравится сама идея пить кровь. Не говоря уж о том, чтобы заставлять это делать Кироса.

— Каждый может сделать все, что угодно, если стоит вопрос о жизни и смерти, — говоря это, мужчина нахмурился. — Во всяком случае, прежде чем такое испытание будет иметь какое-то значение, надо сделать еще кое-что.

— Что ты имеешь в виду?

— Нужен человек, который бы страдал от нехватки крови, прежде чем мы сможем сказать, помогает или нет добавление крови.

— Понятно. Но если мы подождем, пока Кирос… нет, Марк! Я понимаю, что ты хочешь сказать, но ты не можешь сделать такое. Ты не можешь сделать с собой такое, потому что это очень опасно; если ты умрешь, то с тобой уйдет и последняя надежда Кироса. Я с готовностью дам тебе свою кровь, пока мне не станет совсем плохо, но я уверена, что не смогу ни капельки выпить ее для пробы… даже ради Кироса. Эта мысль просто…

Ее лицо снова передернулось, и Марк кивнул.

— Вполне понятно. Нет сомнения, что Элита думает точно так же, хотя мы и спросим ее об этом. Нам надо найти кого-то, кто может, вынужден сделать это.

— Но как… Нет, Марк! Нет, даже ради Кироса! Я не позволю сделать тебе такое ни с кем. Ты не должен пытаться бороться таким образом!

— Я не сомневался, что именно так ты к этому и отнесешься. Я в какой-то степени и сам так думаю. Я размышлял о другом способе, но и в нем есть свои недостатки...

— И что же это?

— Я могу вернуться в Рим. Знахарь, которого я там знаю, с большим удовольствием позволит мне отправится с имперской армией; он должен был отправиться сам, но не горит желанием покидать город. В армии будет множество возможностей найти человека, которому нужна кровь, и проверить на нем идею.

— Но ты уедешь отсюда. Что мы будем делать, если вдруг Кирос…

— Именно так, — он согласно кивнул головой.

Она смотрела на него и от удивления не могла сказать даже слова, закусила нижнюю губу, затем встала и сделала несколько шагов в направлении тоннеля, ведущего в сад. Затем она опять повернулась к нему лицом.

— Должен быть какой-то другой путь.

— Хотелось бы в это верить. Но, похоже, боги еще не хотят мне его показать.

— Если ты убьешь кого-то ради того, чтобы вылечить Кироса, мы заслужим проклятие.

— А Кирос? — продолжил он.

Несколько минут она хранила молчание, нервно ходя взад-вперед по пещере. Затем она внезапно повернулась к нему и поменяла тактику.

— А что, если просто пить кровь недостаточно? Тогда что еще ты возьмешься пробовать? Однажды ты сказал, что есть сердце врага для того, чтобы стать храбрым, как это делают варвары, суеверие. Чем это отличается от идеи, что выпитая кровь прибавит собственную?

Он мрачно улыбнулся. У него было искушение указать ей на слабую точку в ее аргументе, но он решил, что это будет неразумно.

— Я думал и о других способах, но все сначала надо попробовать, прежде чем с уверенностью сказать, что они действуют. Все надо сначала пробовать.

Его точка зрения была ясна. Юдит больше ничего не сказала и вышла из помещения, направляясь в сад. Марк продолжал сидеть на своем месте еще несколько минут. Затем он встал тоже и вышел в другую маленькую пещеру, соединяющуюся с главной. Он еще не был здесь с тех пор, как вернулся из своего долгого путешествия, но нисколько не сомневался, что инструменты чистые, пишущие материалы под рукой, лампы полны маслом. За многие годы он привык к такому порядку, и ему почти не приходилось разочаровываться в своих ожиданиях. Иногда, но очень редко, его в комнате что-то удивляло, но чаще всего это случалось по его же собственной вине.