Фрэнк Герберт - Мессия Дюны

— Как ты смеешь!

— Я смею гораздо больше, чем думают мои создатели, — сказал он. -Из-за этого редкого факта я и остаюсь с вашим братом.

Алия изучала стальные шары, которые служили ему глазами. В них не было человеческого выражения. Капюшон стилсьюта скрывал линии его челюстей. Рот оставался крепко снятым. Большая сила была в нем… и определенность. В словах его звучала уверенность: «…смею гораздо больше…» Так мог сказать Данкан Айдахо. Неужели тлейлаксу создали своего гхолу лучше, чем сами рассчитывали? Или же это просто притворство?

— Объяснись, гхола, — приказала она.

— Познай себя — таков приказ? — спросил он.

И снова она почувствовала, что он забавляется.

— Не играй со мной словами, ты… ты… существо! — Она поднесла руку к рукоятке крисножа. — Зачем тебя подарили моему брату?

— Ваш брат сказал мне, что вы следили за представлением посла. Вы уже слышали мой ответ на этот вопрос.

— Отвечай снова — теперь мне.

— Я создан, чтобы уничтожить его.

— Это говорит ментат?

— Вы знали ответ заранее, — поддел ее гхола. — И вы знали также, что такой дар не был необходим. Ваш брат и так уничтожает себя.

Она взвешивала его слова, продолжая держаться за рукоять крисножа. Хитрый ответ, но в голосе звучит искренность.

— Зачем же тогда дар?

— Возможно, это позабавило тлейлаксу. Но правда и то, что Союз предназначил меня в качестве подарка.

— Зачем?

— Ответ тот же.

— По-твоему, я беззаботно отношусь к своей власти?

— А как вы ее проявляете?

Его вопрос совпал с ее собственными мыслями. Она убрала руку с ножа и спросила:

— Почему ты сказал, что мой брат уничтожает себя?

— О, полно, дитя! Где же ваша хваленая власть? Где ваша способность рассуждать?

Сдерживая свой гнев, она сказала:

— Рассуждай за меня, ментат.

— Хорошо. — Он оглянулся на эскорт, потом снова занялся приборами. За северным краем Защитной стены показалась равнина Арракина. Пригородные деревни не были видны за завесой пыли, однако отдаленное сияние Арракина можно было рассмотреть.

— Симптомы, — сказал он. — Ваш брат содержит официального панегириста, который…

— Который был даром Свободных наибов. — Странный подарок от друзей, — сказал он. — Зачем им окружать его лестью и подхалимством? Вы когда-нибудь вслушивались в слова этого панегириста? «Мир освещен Муад Дибом. Наш Император явился из тьмы, чтобы сиять всем людям. Он наш отец. Он драгоценная влага вечного фонтана. Он источает веселье, которое пьет вся Вселенная!» Тьфу!

Алия негромко заметила:

— Стоит мне передать твои слова эскорту, и тебя рассекут на мелкие кусочки.

— Так скажите им!

— Мой брат правит по естественному закону Неба!

— Вы сами в это не верите.

— Откуда ты знаешь, во что я верю?

Никакие приемы не могли сдержать ее дрожь. Такое воздействие гхолы она не предвидела.

— Вы приказали мне рассуждать как ментату, — напомнил он.

— Ни один ментат не знает, во что я верю! — Она сделала два глубоких, прерывистых вдоха. — Как ты смеешь судить нас?

— Судить вас? Даже и не думал.

— Ты не представляешь себе, как нас учили!

— Вас обоих учили управлять, — сказал он. — В вас вырабатывали всепоглощающую жажду власти. Вы постигли науку политических интриг и ведения войн. Вас научили соблюдать ритуалы. Естественный закон? Что такое естественный закон? Этот миф населяет всю человеческого историю. Это призрак. Он не является субстанцией. Разве ваш джихад — естественный закон?

— Ментатская болтовня, — усмехнулась она.

— Я слуга Атридесов и говорю искренне.

— У нас нет слуг, только приверженцы.

— Я приверженец сознания, — сказал он. — Поймите, дитя, и вы…

— Не смейте называть меня ребенком! — выпалила она и наполовину вытащила клинок из ножен.

— Поправка принята. — Он взглянул на нее, улыбнулся и снова занялся приборами топтера. Теперь важно было различить крепость Атридесов, возвышавшуюся, подобно утесу, в северной части Арракина. — Вы — нечто древнее в теле ребенка, — сказал он. — И тело это превращается в тело женщины.

— Сама не знаю, почему я тебя слушаю, — проворчала она, но выпустила рукоятку крисножа и вытерла ладонь о платье. Влажная, потная ладонь возмутила ее чувство Свободной — чувство бережливости. Какая потеря влаги тела!

— Вы слушаете, потому что знаете: я предан вашему брату, — сказал он. — Мои действия ясны, их легко понять.

— Ничто в тебе не ясно и не понятно. Ты самое загадочное создание из всех виденных мною. Откуда мне знать, что вложили в тебя тлейлаксу?