Анатолий Радов: На поверхности (Сборник рассказов) [СИ]

Вся моя жизнь… ах, да, я уже кажется…

Вот почему я чувствую себя сейчас просто замечательно. А как ещё должен чувствовать себя земул, который только что лично убил двух водеров? Только замечательно, и никак иначе. Единственно, что портит настроение, это недовольный взгляд командира нашего небольшого отряда. Глоб со вчерашнего дня бубнит что-то насчёт того, что мы уже слишком далеко отошли от наших владений и давно стоило бы повернуть обратно, но Зак и Танга не желают об этом слушать. Да и мне такие мысли нашего вожака не по нутру. И страх его как-то не по нутру. Говорил же ребятам ещё в селении — не стоит выбирать Глоба командиром. Он хоть и здоровый снаружи, но внутри немного малодушен.

— Ну чего, теперь назад? — спрашивает он, смурно оглядев нас.

Зак и Танга кривятся, я отвожу глаза в сторону дороги серого льда, тихо насвистывая песенку, недавно сочинённую музером из нашего поселения, и улыбаюсь правым кончиком рта. Тем, что Глоб не может увидеть.

Он хоть и малодушен, но кулачища у него дай бог. Раза в полтора больше моих, и если набросится, то пары зубов можно лишиться влёгкую.

— Глоб, — слышу я густой бас Зака. — Мы убили уже два десятка водеров. Старшие воины теперь не будут называть нас молодыми слизняками.

Я поворачиваю голову и вижу, как Зак поднимает руку со связкой ушей водеров. Склизких, бледных, мерзких.

— Здесь четыре по десять, и ещё десять с этих пяти срежем, — Зак кивает в сторону только что убитых тварей. — Всё нормально, Глоб.

— Что, ребята? — Глоб усмехается. — В раж вошли? А то, что их в этих местностях больше чем пыли в ваших ушах, это забыли?

— Да чего нам бояться? — встревает в разговор Танга. Голос у него приятный, успокаивающий, потому невольно вызывает доверие. — Что они смогут против нашего оружия? А?

Я подтверждающе киваю, бросая взгляд в сторону убитых. Одному моя стрела вошла прямо в его холодный, мёртвый глаз, а другому под сердце. Глядя на этих тварей и не скажешь, что у них может быть сердце, но наш верч как-то разрезал одну из этих мразей, а потом долго доставал изнутри большой красноватый сгусток.

— У них же только дубинки, а у нас стрельбаки, — продолжает своим приятным голосом Танга. — Убьём ещё три по десять, и тогда Смон Игр назовёт нас лучшими воинами этого круга времени.

Глоб несколько раз задумчиво кивает, сжав свои и без того тонкие губы. Мы терпеливо ждём. Конечно, если сейчас он снова скажет, что нужно возвращаться, начнётся всё тот же спор, что возникал уже не раз за последние два дня. А пока он будет длиться, успеет потемнеть. Думаю Зак и Танга как раз и затягивают все эти споры, чтобы дождаться темноты. По ней всё равно с места не сдвинешься, остаётся лишь находить укрытие и валиться спать, определив жребием кому когда стоять на страже.

— Ладно, придурки, — бросает наконец Глоб и улыбается во весь рот. — Но надо бы найти укрытие получше.

Я перевожу взгляд на командира. На этот вопрос у меня есть хороший ответ.

— Глоб, — говорю я. — Обернись.

— Чего, умник? — непонимающе моргает он глазами.

— Да просто обернись и приглядись получше.

Он оборачивается и несколько секунд молча всматривается вперёд, но похоже ничего не видит. Слепая тетеря.

— Видишь облачко тумана слева?

— Ну.

— За ним развалина.

— Не вижу ни гуя.

— Не ругайся, — спокойно продолжаю я. — Совсем недавно ещё видна была. Не вру. Высокая развалина с рядами дырок, такая же, как те, что за чёрными лесами. Её туман закрыл.

— А-то ты был за теми лесами, — с насмешкой говорит Глоб не оборачиваясь и продолжая всматриваться.

— Старшие говорят. Да и отец мой видел, — отвечаю я. — Он на сходе рассказывал.

— Да ну тебя, — ругается Глоб и поднимается на ноги. — Что, поверим этому умнику? — спрашивает он у Зака и Танги.

— Я тоже видел развалину, — говорит Танга и бросает на меня косой взгляд.

Он не видел, тут же понимаю я по этому скользнувшему взгляду, но жажда приключений заставляет его поддержать меня. Он вообще любитель всего нового, этот невысокий, сбитый парнишка с доверительным голосом, а Заку, как я вижу, на всё уже глубоко наплевать. Он молча поднимается, проводит ладонью по широкому уставшему лицу, готовый идти хоть за чёрные леса, лишь бы снова не тратить себя впустую на долгие споры с командиром. И я его понимаю. Тратиться нужно только на то, чтобы уничтожать водеров, этих мерзких тварей, а всё остальное — ненужная ерунда.

Я соскакиваю с сухого бревна и вынимаю из-за опоясанной поверх тепловика верёвки сверкающее оружие. Таких в нашем селении всего один раз десять и ещё четыре. Все они достались нам от наших предков, пришедших в новые владения из-за чёрных лесов. Из уст в уста в селении передаётся легенда о них, которая является историей всего нашего народа. Из легенды следует, что вышли наши предки из глубоких пещер, в которых такой штуки, из чего сделано сверкающее оружие, было валом. И развалин там тоже было валом, но жить в тех местах стало почему-то нельзя и они двинулись в путь в поисках новых владений. Произошло это полдесятка поколений назад, или по-другому — десять по десять кругов времени и ещё семь по десять. Давно. Очень давно. Подумаешь иногда о том, сколько этого самого времени прошло с тех пор, аж кожа дыбом поднимается.