Жерар Клейн - Боги войны

— Над нами. Высоко, очень высоко над нами. Обычно их никто не видит.

— А если их убивают?

— Тогда их сменяют другие, — сказал Туре. — Те, которые идут за ними по старшинству. В настоящей, кровопролитной войне сражаются потому, что есть противник и нет выбора. А может, у командования есть и свои личные причины.

Корсон глубоко вздохнул.

— Но где мы находимся?! — яростно воскликнул он.

Туре спокойно посмотрел на него:

— Я мог бы сказать, что мы летим на шаре над плоским океаном, но это и так видно. Я много думал над этим вопросом и нашел только три варианта ответа. Можете выбрать любой из них или предложить что-то свое.

— Что это за варианты?

— Первый: мы просто-напросто умерли и находимся в метафизическом чистилище, где проведем неограниченное время, может, целую вечность, без всяких шансов выбраться отсюда, даже если умрем снова в этих войнах. Для этого существуют Перемирия.

— Перемирия?

— Так вы еще этого не пережили? Ах да, вы же здесь недавно. Я расскажу об этом чуть позже. По второй моей гипотезе мы реально не существуем. Мы — только информация, замкнутая в гигантской машине, и кто-то ведет огромную Kriegspiele, War Game или, если хотите. Военную Игру. Речь идет о результате того или иного конфликта. Это как если бы все войны Вселенной велись только в одном месте. В таком случае мы являемся чем-то вроде фигурок на макете, если вы понимаете, что я имею в виду.

— Понимаю, — сухо ответил Корсон.

— А теперь — противоположная гипотеза. Мы действительно существуем, но не в этом мире. Быть может, мы лежим где-то в склепе, соединенные с машиной множеством проводов, и нам кажется, что мы все переживаем наяву. Может, речь идет о психологической терапии, чтобы отвратить нас от войны, а может, это какой-то спектакль? Или эксперимент? Моя третья гипотеза предполагает, что этот мир реален. С нашей точки зрения, это странно, но верно. Он был создан людьми или человекоподобными существами, хотя в этом я сомневаюсь, для целей, о которых я не имею ни малейшего представления. Эта гипотеза нравится мне больше всего, потому что допускает способ выбраться отсюда, причем без утраты своей личности.

— У ваших трех гипотез есть одна точка соприкосновения, — сказал Корсон. — Они одинаково хорошо подходят к другому миру, тому, из которого мы пришли.

— К миру, который остался у нас в памяти, — поправил Туре. — Это не одно и то же. Вы уверены, что мы явились из одного и того же мира? Есть еще одна точка, общая с тем… миром. У нас одинаковое понятие о свободе, и мы одинаково не способны жить так, как нам нравится.

Они помолчали.

— Как вы сюда попали? — спросил наконец Корсон.

— Я мог бы спросить вас о том же. Вам не кажется, что я говорю слишком много?

— Не знаю, поверите ли вы мне.

— Я научился верить, — просто сказал негр.

Корсон коротко описал ему свою одиссею, начав с лагеря Верана. Эпизод с планетой-мавзолеем он опустил.

— Кто-то взял на себя большой труд, чтобы вас сюда доставить, — подытожил Туре. — Вероятно, один из тех, кого я числю в моей гипотезе.

Потом он добавил:

— Я впервые слышу о ваших гипронах, животных, которые могут путешествовать во времени. Однако сомневаюсь в их возможностях преодолеть большие интервалы.

— А вы?

Негр замолчал, высунулся из гондолы и сплюнул в море.

— Честно говоря, я точно не помню. Четыре, пять, а может, и десять Перемирий назад я стрелял, как умел, с борта своего «Шмеля-5». Внезапно меня ослепило, я почувствовал страшный жар и оказался здесь, на борту той же самой машины, над такой же местностью. Я даже не сразу понял разницу между ними. Мне казалось, что я не знаю никого из окружающих, но когда я об этом сказал, меня отправили к военному врачу. Он объяснил мне, что это шок, сделал укол и отослал обратно. Через некоторое время я уже ни в чем не был уверен. Я просто хотел выжить.

— Меня удивляет вот что, — сказал Корсон. — В этих войнах армии должны нести огромные потери. Почему же они не прекращаются? Ведь живая сила должна была уже давно иссякнуть? Или для их поддержания хватает солдат, поступающих из всех эпох и со всех планет Вселенной?

Туре покачал головой:

— Существуют Перемирия. Все павшие возвращаются на свои места.

— Воскресают?

— Нет. Но когда приближается Перемирие, небо темнеет. Потом время застывает, гаснет свет, перестают работать электрические лампы и энергетические лучи. Впечатление такое, будто сам превращаешься в камень. На секунду или две сознание повисает в страшной пустоте и тишине, а потом все начинается снова. Иногда, очень редко, оказываешься в той же ситуации, что и перед Перемирием, но чаще попадаешь в другую армию, на другую должность и плохо помнишь то, что было до него. Словно началась новая история, как будто одну пленку заменили другой. Отсюда моя вторая гипотеза. Мертвые занимают свои места и играют новые роли, но не помнят, что были убиты. Для них Перемирие наступает перед самой смертью. Может, поэтому Перемирие — чисто индивидуальное явление. Хотя нет, не думаю. Когда оно наступает, кажется, что те, кто устроил эту Вселенную, или те, кто ею управляют, сумели победить время и приходят, чтобы забрать тех, кто должен умереть, за секунду до того, как это действительно произойдет. Как видите, ничего сверхъестественного.