Алексей Калугин - Журнал «Если» 2008 № 12

Илья Варшавский написал более 80 рассказов, несколько коротких повестей (в основном фантастические детективы). При жизни писателя вышло пять авторских сборников — больше не получилось, последние годы мешала работать тяжелая болезнь. И все же за короткий срок он сумел сделать для НФ очень много. Благодаря ему в отечественной литературе оформился и укрепился жанр фантастического рассказа. Писателю в полной мере было присуще умение в одной фразе выстроить экспозицию, на нескольких страницах обозначить и разрешить эмоциональный конфликт, построить и объяснить логический парадокс. Многие его тексты и сегодня могут служить образцами писательского мастерства.

Некоторые темы Варшавский стал разрабатывать первым среди российских авторов: виртуальная реальность, экологическая катастрофа. Первым стал выпускать юмористические руководства для начинающих фантастов (в этом у него сегодня много последователей). Яркое сочетание идеи, образа, сюжетной интриги делает многие его рассказы классикой жанра: «В атолле», «Фиалка», «Молекулярное кафе»… Рассказы о бывалых космонавтах перекликаются с ранними историями Лема о пилоте Пирксе, в «Лавке сновидений» мы встречаем самостоятельность сказочного образа, свойственную Шекли и Желязны, в «Маскараде» — карнавальную щедрость «Новой волны». Нет, не напрасно Лем сказал, оценивая первые работы Варшавского, что здесь «в одной папке может уместиться вся западная фантастика»…

Илья Варшавский был писателем старшего поколения — и на будущее он смотрел с высоты своего «исторического опыта». Спокойное понимание того, что будущее будет совсем не таким, каким мы его себе представляем, отличает многие его рассказы.

Именно это знание прошлого, которое равносильно знанию будущего, проходит красной нитью через его произведения. Он точно знает, что ни одна сфера отвлеченной деятельности (будь то наука или техника, управление обществом или космические исследования, вычислительная техника или гастрономия) не может развиваться по абстрактным законам и правилам в отрыве от человека. Именно человек создает эти законы и правила, именно человек определяет ценности и приоритеты для созданного им мира. Сильные эмоции и моральные ценности — вот что лежит в основе любой человеческой деятельности и любого успеха. Попытайтесь оторвать человека от эмоций и ценностей — и вы получите инвалида, ходячую функцию, достигающую успеха за счет разрушения всего общества. Об этом и рассказ «Тревожных симптомов нет», один из самых сильных и примечательных произведений этого фантаста.

Но при том (вот странная история!) в будущее писатель Варшавский смотрит с оптимизмом. Это очень осторожный оптимизм, хотя из сегодняшнего дня он порой может показаться наивным. Уверенность в своих силах, в способность своими руками создать лучшее будущее — отличительная черта поколения, пережившего войну. Именно этого исторического оптимизма остро не хватает современной отечественной фантастике.

Харьковский писатель Андрей Валентинов хорошо известен читателям и как яркий, острый публицист. Естественно, что свой вопрос, адресованный посетителям сайта журнала «Если», автор сформулировал с прицелом на полемику: «По сравнению с советской фантастикой (40–80-х годов XX века) современная русскоязычная фантастика…»

Лучше — 9 %;

Хуже — 10 %;

Сравнивать нельзя, это совершенно разные направления литературы — 42 %;

Я старую фантастику почти не знаю — 6 %;

Раньше не писали про эльфов, магов и Гарри Поттера! Кому нужна такая «фантастика»? Фантастика — это про любовь и чтобы юмор — 3 %;

Давить поганый «совок», гуманистов хреновых! Писать надо про ко-смодесант, спецназ и про то, как всех мочат. Крови! Кро-ви! — 2 %; Раньше приличные умные люди писали книги для приличных умных людей. А теперь, за редчайшим исключением, тупые кретины для тупых кретинов — 23 %;

Автор вопроса завидует современным фантастам, потому что его книги не хотят покупать и у него мало «бабок» — 5 %. Всего в голосовании приняли участие 620 человек.

Буйство социологии в последние десятилетия со всей очевидностью свидетельствует, что нужный ответ можно получить без особого труда, чуть поколдовав над формулировками. Более того, всякий опрос куда больше говорит о респондентах, чем о собственно предмете. Посему о «старой» и современной фантастике мы ничего нового не узнали, а вот о нынешней читающей публике — пожалуй.