Михаил Кликин - Последний солдат последней войны

- Сделаем, - отозвался Свитес.

- Знаете, Свитес, что странно? Ведь я известный человек, не так ли?

- Да, конечно.

- Я Последний Солдат. Последний человек из тех, что пережил войну и дожил до настоящего момента. Про меня рассказывают в школах, меня показывают по телевизору, в кино. Читают мои книги... Да?

- Да.

- Но почему тогда мне не пишут дети? Почему все письма приходят от взрослых?

Свитес ответил не сразу. Кашлянул в кулак, что бы скрыть секундное замешательство.

- А вы этого хотите?

- Почему бы нет?

- Ну... Просто у нас есть правило... Что... э-э... к Последнему Солдату обращаться могут лишь совершеннолетние... дееспособные граждане. Но школьники пишут сочинения. Если хотите, я могу достать некоторые.

- Если вас не затруднит.

- Хорошо.

- Вот и чудно.

Катис удовлетворенно кивнул головой и наугад вытянул еще одно письмо.

После обеда пришел доктор Раксин, высокий мужчина, средних лет, смуглый, черноглазый, вечно всклокоченный. Он ворвался в дверь, поставил возле порога свой чемоданчик, прошелся по периметру комнаты, что-то выглядывая, вынюхивая микробов? заразу? - и только завершив инспекцию, поздоровался:

- Здравствуйте, Катис.

- Привет, док.

Свитес ушел, укатив тележку-столик с обедом, к которому Катис так почти и не притронулся.

- Что, отсутствует аппетит? - спросил доктор, присаживаясь на край кровати.

- Ну какой аппетит в мои года? Знаете, у меня сегодня День Рождения.

- Да, я слышал. Сто два года. Поздравляю.

- Спасибо.

- Жалобы есть?

- Нет. Все хорошо.

- А мне передали, что вы о чем-то хотите поговорить со мной.

- Не с вами, док. С человеком.

- А врачи что, не люди?

- Некоторые.

- Я, например.

- Да.

Раксин мягко улыбнулся.

- Вы внушаете мне опасения, Катис. У вас появляются странные мысли. Быть может, вы поясните?

- Это вы, быть может, поясните?

- О чем вы?

- О том, почему мне не дают увидеться с людьми.

- С другими людьми?

- С любыми людьми. С настоящими.

- Но...

- Не надо начинать все с начала. Вам меня не переубедить. И не смотрите на меня, словно на ненормального. Я в своем уме, я твердо знаю это... Хорошо, я все объясню. Но потом ваша очередь давать объяснения. Договорились?

- Я не понимаю, о чем вы...

- Док!

- Хорошо, рассказывайте.

Катис, лежа на кровати, какое-то время пристально вглядывался в встревоженное лицо доктора. Затем тяжело вздохнул, словно убедился в своих худших опасениях и сказал:

- Вот и сейчас. Вы не дышите. Ваши ноздри неподвижны, ваша грудь не поднимается. Вы глотаете воздух лишь тогда, когда говорите...

- Вам кажется.

- Не перебивайте!.. Вы не дышите, но не это самое главное. Вы не стареете, вот что. Конечно, вы достаточно умны, что бы менять персонал каждые пять лет. Но и за пять лет человек, иной раз, сильно меняется. Человек! Люди! Но не вы!

- Катис!

- Подождите! Позвольте мне выложить все... Смутные подозрения зародились у меня давно, лет десять назад, а может и раньше... Эта ваша похожесть в движениях. Не знаю, как точно выразиться. Одинаковая пластичность, что ли... И манера говорить. У всех у вас одна и та же интонация! Одинаковые слова. Вечная серьезность, деловитость, озабоченность. Сухость. Никто не поделится проблемами, не расскажет о семье, не похвастается успехами детей... Это так странно. Но тогда я еще не понимал, кто вы такие. Не придавал особого значения всем этим странностям... А примерно год назад я увидел мойщика окон. Он стоял в своей подвесной люльке и тер стекла с той стороны, не обращая на меня внимания, не заглядывая в комнату. Но зато я не отрывал от него взгляд. Ведь я его уже видел. Да! Это был ваш прокол, который открыл мне глаза. Знаете, док, у меня отличная память на лица, а склероз - весьма забавная штука. Я могу забыть, о чем и с кем говорил вчера или позавчера, но, в то же время, воспоминания десятилетней давности могут остатся необычайно яркими и близкими... Этот паренек был мне знаком. Он уже мыл эти окна примерно двадцать лет назад. И он ни капли не изменился с тех пор. Тут меня и осенило. Вы все не люди!.. Но я хотел убедиться в этом. В тот же день я, словно бы случайно, разбил стакан и довольно сильно оцарапал запястье Свитеса. Он схватился за порез, развернулся и быстро ушел. Я обследовал пол и нигде не увидел ни единого пятнышка крови. Хотя кровь должна была быть там. Должна была, если бы Свитес оказался человеком. Но он им не был!.. С того дня я стал замечать многое, на что раньше попросту не обращал внимания. Знаете, на шее у людей всегда бьется маленькая синяя жилка. Ее хорошо видно при повороте головы. Особенно на свету. По ней можно считать пульс. А у вас пульса нет. Нет этой жилки. У вас нет сердца... Так кто же вы? Кажется, я знаю... Помню, в последние годы войны было много разговоров о создании человекоподобных роботов. Андроидов, киборгов - по-всякому называли. Никто их лично не видел, но кое-кто утверждал, что эти машины воюют как на нашей стороне, так и на стороне противника. Говорили, что внешне их почти невозможно отличить от человека. Утверждали, что они разумны. По крайней мере, разумны настолько, что бы понимать и выполнять приказы командира. Вполне достаточно для хорошего солдата. Говорили... - Катис махнул рукой, - да много чего говорили!.. Док, скажите честно. Вы - робот?