Владимир Клименко - Амальгама миров

Я долго бродил по длинным запутанным коридорам, заглядывал в комнаты сотрудников и даже спустился в подвал, где действительно находилась столярка, но Хома как в воду канул.

Мои поиски кончились тем, что я столкнулся в вестибюле с полным молодым человеком, спрашивающим меня накануне, где я работаю.

На сей раз молодой человек только понимающе кивнул, взглянув на мои растоптанные штиблеты, и тихо доложил:

- В сметном отделе Курдакову привезли порнографический журнал из Финляндии. Он его всем сотрудникам показывает. Учтите мой сигнал.

Я с отвращением покинул бдительную контору. Скорее всего, Хома самостоятельно выбрался отсюда и теперь разыскивает нас, но дело это почти безнадежное. Оставалось довериться воле случая.

Центральная улица имени Кузьмича плавно текла в сторону реки. В один момент мне даже показалось, что я нахожусь вовсе не во Втором, а в самом что ни на есть Первом Реальном, уж очень похожими были дома и до боли знакомы вывески, только вместо яркой рекламы здания в основном украшались кумачовыми транспарантами.

Так, не спеша, я добрел до родимого театра.

То, что это наш Экспериментальный Молодежный не вызывало никаких сомнений. На облупленной левой колонне хорошо читался десятки раз закрашиваемый завхозом и тем не менее каждый раз возобновляющийся лозунг "Спартак - чемпион!".

- Ничего себе, - пробормотал я, застыв перед храмом искусства. Может, у меня в этом городе еще и квартира сохранилась?

Репертуарная афиша гласила, что сегодня дают "Вишневый сад", а вчера шел "Мольер" по Булгакову.

Я пробежался по фамилиям исполнителей. Слава богу, никакой мистики. Моей фамилии нигде не значилось.

И все же просто так пройти мимо театра, где работал последние десять лет, я не мог.

Все оказалось в точности таким, каким я помнил. Служебный вход располагался в торце, и даже дверь была обита вечным коричневым дерматином, а массивная ручка неплотно прикручена, отчего постоянно хлябала.

Открывая знакомую дверь, я был готов к чему угодно, но только не к тому, что на вахте будет сидеть бессменная тетя Глаша, работающая в театре со дня его основания. Режиссер, например, был у нас уже третий, а тетя Глаша оставалась одна, и, похоже, никакие катаклизмы не могли изменить эту ситуацию.

- Здрассьте, - робко кивнул я тете Глаше, не рискуя проскочить мимо нее в актерский холл.

- Опять, Леша, опаздываешь, - тетя Глаша оторвалась от вязания и строго взглянула на меня. - Пожаров уже хотел за тобой кого-нибудь домой посылать. И когда ты только женишься?

- Я не Леша, - обиделся я, хотя стоило бы подумать прежде, чем обижаться.

- Опять? - тетя Глаша досчитала петли и воткнула спицы в клубок. Кто же ты сегодня? Арнольд Шварценеггер или Адриано Челентано?

- Я - Кукушкин.

- Это ты сейчас Пожарову скажешь, - пообещала тетя Глаша. - Только учти, он сегодня не в настроении.

Еще издали я услышал шум разноса. Главный режиссер, с которым я вовсе не был знаком, бушевал и трепал труппу, как тайфун терпеливых японцев.

- Если этот Борзунов сейчас же не явится, я сниму его с роли. Так можете и передать. Сниму! И вообще выгоню к чертовой матери! Сколько...

Пока ясно было только одно - я появился не вовремя.

Увидев меня, лысый Пожаров сначала покраснел и судорожно вздохнул, но справился с собой и ласковым инквизиторским голосом спросил:

- Врать будем?

- Не будем, - честно сознался я, разглядывая смущенно отводящих от меня глаза актеров.

- Вот и хорошо, - почему-то быстро остыл Пожаров. - А то надоело. Но учти...

- Я здесь случайно. Шел мимо, думаю - дай загляну.

- Опять! - Пожаров вспыхнул так стремительно, что я испугался за него. - Опять за свое, Борзунов!

- Аркадий Петрович! - раздалось за моей спиной. - Клянусь, последний раз. Меня соседи затопили, сверху. Весь потолок промок, штукатурка отвалилась. Пока воду отчерпывал, то да се, смотрю - на репетицию пора. Я всю дорогу бежал, Аркадий Петрович.

Носи Пожаров очки, его выпученные глаза обязательно бы ударились о стекла, а так обошлось без ушибов. Режиссер несолидно икнул и мягко сел мимо стула. Взвизгнула какая-то слишком впечатлительная актриса, а я медленно повернулся и встретился взглядом с безусловно знакомым человеком, только вот с кем, догадался не сразу.

- Одно лицо, - как бы про себя бормотал между тем Пожаров, сидя на полу. - Опять, Леша, твои штучки. Подумал бы перед тем, как разыгрывать. Никто же не знал, что у тебя брат близнец.

Постепенно дошло и до меня. Я вновь посмотрел на Борзунова. Ну, конечно, это же вылитый я. Даже мелкий шрам около левой брови точно такой же. Вот это номер!