Александр Казанцев - Фаэты

Офицер грубо рассмеялся:

— Вот так и приветствуй страну «высших», в позе ящерицы, от которой недалеко ушел.

— Да продлятся здесь счастливые дни, — смиренно ответил Куций Мерк.

Океанский корабль входил в гавань, со всех сторон окруженную огромными, странно прямоугольными домами, среди которых Аве Мар сразу узнал несколько знаменитых храмов, построенных в древности и возвышавшихся тогда над всеми зданиями. Ныне город поднялся, заслонив их.

Так вот он каков, Город Неги!

Некоторые из исполинских брусков соединялись между собой причудливыми многоэтажными мостами улиц, пересекающихся на разных уровнях.

Аве подумал, что рассматривает лесную кучу, которую у него на родине насыпают маленькие многолапые насекомые.

Это впечатление Аве Мара от приморского города «высших» еще больше усилилось, когда они с Куцием Мерком оказались на берегу. Толпа спешащих фаэтов сдавила, затолкала их. Здесь, кроме парокатов, были также и устаревшие машины сжигания. Смесь разнородных экипажей, шумя и отравляя воздух, мчалась перед полузадохнувшимся Аве, грохотала у него над головой на диковинных мостах между тяжелыми искусственными скалами домов.

В тесном подъемном ящике Аве и Куций, прижатые в угол другими фаэтами, поднялись в отведенную им крохотную комнатку самого дорогого Дворца приезжающих.

Когда Куций Мерк распаковывал вещи, Аве стоял у щелевидного окна и смотрел на чужой мир. Пока что он не видел никакой романтики старины, к которой стремился с детских лет. Все здесь резало глаз, начиная с одеяния грубых «охранников крови» и кончая неудобными углами тесной комнатенки.

— Не стоит терзать зрение варварскими постройками, — сказал Куций Мерк. — Завтра будем на Великом Берегу.

Появился низенький круглоголовый слуга и спросил, что пожелают приезжие на обед: растительную или животную пищу с кровью, и не хотят ли они, как все путешествующие, осмотреть густонаселенные кварталы города, не соблаговолят ли еще что-либо приказать ему?

Куций Мерк счел необходимым проявить традиционную любознательность, и они с Аве, не успев отдохнуть, потащились в знаменитые кварталы круглоголовых.

Аве, даже зная трущобы родного континента, не представлял, что фаэты могут жить в такой грязи и тесноте. На улице можно было дышать, только когда она превращалась в подвесной мост. Там же, где она была зажата домами, проходя между ними туннелями, улица становилась как бы частью квартир. Фаэты держали двери открытыми, не стесняясь прохожих, занимались своими домашними делами, сидели за столом вместе с ребятишками, успевшими родиться до запрета круглоголовым иметь детей, ели какую-то нехитрую, но остро пахучую снедь, укладывались в кровати. Фаэтессы высовывались в открытые двери и, громко крича, переговаривались с обитателями вторых или третьих этажей. Там и тут чуть выше голов прохожих на веревках, перекинутых через улицу, сушилась одежда жителей, большинство из которых не знало, придется ли им потеть на работе и завтра.

Аве очень хотелось зажать нос, когда он, сопутствуемый Куцием, бежал из этих зловонных кварталов, которые прославились выставленной напоказ бедностью. Только сто три дня просуществовала Власть Справедливости и не успела помочь их обитателям…

«Так в чем же выход? — спрашивал сам себя Аве. — Неужели в чудовищном законе диктатора, запретившего этим семьям иметь детей?»

Неужели же лишь для того, чтобы увидеть все это, он с самого детства стремился сюда, за океан?

Но на другой день он увидел Великий Берег и Маду.

Дворец диктатора Яра Юпи был частью Храма Вечности, в котором богослужение после забвения фаэтами религии прекратилось. Ныне Грозная Стена отделяла храм от строений монастыря, переделанных для диктатора. Устремленный ввысь шпиль черного камня походил на торпеду с зарядом распада. Древние зодчие не подозревали, что предвосхищают очертания будущего оружия. Еще меньше могли они вообразить, что в подземельях под Храмом Вечности на случай войны распада будет размещен Центральный пульт управления защитной автоматики. Автоматы могли обрушить на Даньджаб смертоносную стаю торпед распада.

Над этой страшной автоматикой в былом святилище храма с теряющимися в высоте черными колоннами заседала сейчас сессия Мирного космоса. Ее председатель Ум Сат из Даньджаба, открывший в свое время распад вещества, [1] Под распадом вещества фаэты разумели ядерные реакции расщепления и синтеза, в результате которых, как известно, наблюдается дефект массы, то есть вещества становится меньше, оно как бы «распадается», выделяя огромную энергию. жестоко ошибся, обнародовав это открытие сразу на обоих континентах. Великий круглоголовый, как его называли, первый на планете знаток вещества, решил, что он столь же великий знаток жизни. Думая, что одновременное появление сверхмощного оружия на обоих континентах создаст «равновесие страха», он надеялся, что война станет невозможной. Однако накал отношений между континентами усиливался. Ум Сат угадывал в этом лишь одну из причин — перенаселение и вражду из-за тесноты. Но вражда из-за барышей была куда более опасной. Перенаселение еще больше обостряло все виды борьбы. Владельцы на обоих континентах, силой подавляя недовольство тружеников, грозили через океан друг другу тоже силой. Им казалось, что они смогут за счет своих соперников не только увеличить барыши, но и малой подачкой умиротворить недовольных в своей стране.