Стивен Барр: Ядро кристаллизации

— Послушайте! — воскликнул он. — Будет лучше, если вы покинете ресторан.

— Ни в коем случае, — сказала Молли. — Это чистая случайность, а вы, — добавила она в адрес толстой мадам, готовящейся произнести какую-то новую реплику, — успокойтесь. Мы заплатим за ваш суп.

— Может, это была и случайность, как вы говорите, — заметил владелец ресторана, — но это не повод, чтобы толкать меня. Прошу выйти. За коктейли мы не возьмем с вас ничего.

— Мы их еще не получили, — ответил я. — Предыдущие были с солью.

— Что вы плетете! Мой бармен…

Кондиционер вдруг взревел, и я машинально глянул вверх. Лесенка, на которой стоял монтер, внезапно начала раздвигаться, как танцовщица, делающая шпагат. Я бросился, минуя владельца ресторана, чтобы поддержать лесенку. Но в тот же миг скрепляющая ее металлическая поперечина соскочила совсем, и лесенка с грохотом рухнула, перевернув целый ряд столиков. Монтер, падая, потянул за собой какую-то деталь кондиционера, которую держал в руке: лента внутри лопнула, а мотор завыл. Повалил черный дым.

— Что вы вытворяете! — простонал владелец ресторана, стараясь перекричать завывание мотора. — Боже мой, неужели вам еще мало?

Я отступил на два шага, возмущенный необоснованным обвинением, и наступил на платье толстой мадам. Она сделала два шага в противоположную сторону и — как будто вышла из платья.

Суматоха, царившая перед этим, была ничто по сравнению с тем, что началось теперь. Дым становился все гуще. Затем открылась дверь; к моему ужасу вошел Дэнни с лейтенантом, и взгляды их сразу упали на меня.

В ту же минуту внезапно заработал огнетушителе.

Камера была чистой, но очень душной, и относились ко мне неплохо. Я бы даже сказал, с каким-то суеверным почтением. Один из полицейских дал мне почитать журналы и даже, вопреки предписаниям, последние выпуски газет. Однако там еще не было описания происшествия в ресторане. Зато был напечатан репортаж о событиях на улице, и сообщение о лифтах в здании телестудии, хотя никаких выводов о связи этих явлений между собой сделано не было.

Однако в том расстроенном состоянии, в каком находился, читать я не мог и только прохаживался по камере. Прошло уже много часов с тех пор, как Мак-Гилл вызвал моего адвоката Винелли. Значит, какие-то совершенно необычные обстоятельства должны были задержать его. Меряя камеру быстрыми шагами, я в какой-то момент коснулся двери и понял, что замок не защелкнулся.

Еще одно стечение обстоятельств. Только убегать, собственно, не было смысла. Куда я мог пойти? Впрочем, мне надо было бы пройти через дежурку, в которой сидели дежурный и младший офицер. Но мне было интересно, что произойдет, если я позову их и скажу о замке.

— Эй! — крикнул я, но мой голос заглушила вырвавшаяся из радио в следующей комнате мелодия. Вслед за тем наступила тишина: кто-то, вероятно, крутил ручку настройки. Мне пришла а голову новая мысль.

— Эй, — крикнул я снова, и снова меня заглушили. Я открыл зарешеченную дверь и посмотрел вглубь коридора. Никого не видно. Не делая лишнего шума, но и не украдкой, совершенно естественным шагом я подошел к дежурному помещению, где все полицейские сидели спиной к двери, собравшись вокруг радио, по которому передавали сенсационные высказывания известного радиокомментатора Билла Барта:

— …И по мнению нашего комментатора, этот человек опасен. Он напал на женщину в ресторане, возбудил там пожар, был задержан и сейчас находится под арестом, но я полагаю, что ученые, угостят нас каким-нибудь научным лепетом, в результате чего все мы, обыкновенные жители, по-прежнему не будем знать, как и зачем Грэхем устраивает все эти штучки. К счастью, пока что особо большой вред не причинен, но можно предвидеть…

Я пошел по коридору дальше.

Значит, Билл Барт использует меня в личных целях. Просто невозможно предугадать, какие еще бредни он внушит общественности. Думая об этом, я вошел в дежурку. В дверях приостановился и огляделся. В одном углу дежурный сержант, спиной ко мне, разговаривал с двумя пожилыми людьми. За столом сидел седоватый лейтенант. Когда я вошел, он уронил очки на пол. Они разлетелись на мелкие осколки.

— Матерь божья! — пробормотал лейтенант, после чего мимоходом взглянул на меня. — Спокойной ночи, доктор, — сказал он. — Хотя, правду говоря, ночь не очень спокойная, — он стал рыться в столе, а я вышел.

По другую сторону улицы в тени стоял какой-то мужчина, подошедший ко мне, когда я спустился по лестнице. Это был Мак-Гилл.