Клиффорд Саймак - Снова и снова

— Но, извини, пожалуйста, тогда у тебя колоссальное количество кузин!

— Так оно и есть, сэр, Несколько тысяч. И мы все дружим. Это что-то вроде семейных отношений, — произнес он торжественно.

— И что ты думаешь, твоя кузина может что-то знать?

Геркаймер кивнул.

— Она работает в этой гостинице. Я постараюсь у нее что-нибудь выудить.

Тут его взгляд упал на стопку смятых листков на столе.

— А, значит, они все-таки добрались до вас?

— Кто «они»?

— Ну, эти, из Лиги Борьбы за права андроидов. Они не пропускают ни одного мало-мальски известного человека. И всем подсовывают свою петицию.

— Да, они меня просили подписать…

— Неужели вы подписали, сэр?

— Нет, — отрезал Саттон.

Он внимательно разглядывал Геркаймера.

— Ты ведь андроид, — сказал он прямо, — и по идее должен быть с ними заодно.

— Сэр, — с неожиданным энтузиазмом ответил Геркаймер. — Говорят-то они правильные вещи, но делают все не так. Они призывают людей проявить к нам милосердие, пожалеть нас. А нам не нужны ни милосердие, ни жалость.

— А что вам нужно?

— Нам нужно, чтобы с нами обращались, как с равными. Но чтобы равенство было таким, каким мы его понимаем, и чтобы это было не по указу ни по какому, и чтобы люди не думали, что они нас облагодетельствовали!

— Понятно, — сказал Саттон, тронутый его искренностью. — Я, видимо, так все и понял, только не мог выразить словами…

— Дело обстоит вот как, сэр, — заторопился Геркаймер. — Люди создали нас. Спасибо им за это. Но они выращивают нас, как фермер выращивает скотину. Они создали нас для определенных целей, так и пользуются нами. Они могут быть даже очень добры к нам, но в этой доброте почти всегда есть что-то от жалости. А нам не положено иметь своего мнения. Мы не имеем права ни на что. Мы…

Он сделал паузу, чтобы набрать воздуха, но блеск в его глазах внезапно померк, черты лица снова стали печально-безучастными.

— Простите, сэр. Зря я вам надоедаю.

— В этом деле я твой товарищ, Геркаймер, — просто и спокойно сказал Саттон. — Помни об этом. Я твой друг, и доказал это тем, что не подписал эту дурацкую петицию.

Геркаймер смотрел в пол, а Саттон — на него. Он дерзок и хитер, думал Саттон. И мы сами их такими сделали. Это печать рабства, которую они получают вместе со штампом на лбу.

— Ты можешь быть совершенно уверен в том, что уж чего-чего, а жалости я к тебе не испытываю, — сказал он Геркаймеру.

— Благодарю вас, сэр, — радостно встрепенулся Геркаймер. — За себя и за остальных, спасибо вам.

Саттон повернулся и пошел к двери.

— А вас можно поздравить, сэр, — сказал ему в спину Геркаймер. — Вчера вечером вы были на высоте.

Саттон обернулся.

— Бентон промахнулся, — ответил он. — Мне ничего не оставалось, кроме как убить его.

Геркаймер кивнул.

— Но дело не в этом, сэр. Насколько я знаю, это первый случай, когда человек убит выстрелом в руку.

— В руку? То есть, как это — в руку?!

— В руку, сэр. Точнее, в плечо.

— И он умер?

— О да. Совсем умер, совсем.

Адамс щелкнул зажигалкой и подождал, пока пламя станет устойчивым. Он смотрел на Саттона, но во взгляде его не чувствовалось ни радости, ни удивления, ни волнения — все это было спрятано внутри.

Этот взгляд, помнил Саттон, одна из его излюбленных штучек. Он смотрит на тебя, как сфинкс, и если его не знаешь, можно вообразить, что перед тобой сам всемогущий Господь.

Но, пожалуй, невозмутимости поубавилось. Теперь ему приходится прилагать кое-какие усилия, а двадцать лет назад ничего не было заметно. Тогда он был непроницаем, как глыба гранита. Теперь гранит дал трещины… Что-то он задумал. Но что-то у него не клеится.

Адамс поднес пламя к трубке, несколько раз глубоко затянулся. Нарочно тянул время.

— Вы, надеюсь, понимаете, — сказал Саттон как можно более спокойно, — что я не могу быть с вами вполне откровенен.

Огонек зажигалки наконец погас. Адамс выпрямился в кресле.

— Что-что?

Саттон слегка смутился, но быстро овладел собой. Очередной прием. Хочет сбить меня с толку. Не выйдет.

— Вам, конечно, известно, что я привел на Землю корабль, на котором невозможно летать. Вы знаете, что у меня не было скафандра, что обшивка была повреждена, что у меня не было ни пищи, ни воды, и что тем не менее я преодолел расстояние в одиннадцать световых лет.

Адамс сдержанно кивнул.

— Да, все это мне известно.

— То, как мне удалось вернуться и что со мной там произошло, не имеет никакого отношения к отчету, поэтому я не буду распространяться на эту тему.