Гордон Диксон - Ветка

Она едва заметила, как Джон Стоун оказался рядом с ней, возвышаясь в темноте исполинским обелиском. Он опустил ладонь на её плечи – будто накрыл её куполом.

– Так получилось, Ветка, – его голос прогудел раскатом грома. – Бывают вещи, с которыми нам ничего не поделать.

Его слова напомнили Ветке о Прадеде. Она прислушалась, но не услышала ничего.

– Пра-а-аде-е-ед! – закричала она, и впервые в жизни из её горла вырвался не шёпот, а настоящий вопль.

Тот не отозвался. Не донеслось даже привычное эхо, как тогда, когда Прадед был, но не слушал. Его бесчисленные дети всё ещё держались друг за дружку и вслушивались, ожидая ответа. Но ответа не было. Голос планеты затих.

– Он умер!..

Её слова разнеслись по листьям, ветвям и корням травы, до самых дальних низин и высоких гор. Умер...

Ветка упала там, где сидела, позабыв даже о голове Хэкера на своих коленях.

– Прадед?.. – переспросил Стоун.

Она дёрнула головой.

– Всё кончено, – сказала она вслух. Её новый голос звучал глухо и безжизненно. – Он умер. Всё пропало. Навсегда.

– Нет, – решительно сказал Стоун. – Это не кончится никогда.

Он встал, глядя на неё с высоты своего роста.

– Слышишь, Ветка? – настойчиво повторил он. – На самом деле ничего не кончается.

– О чём ты? Послушай сам... – она забыла, что он, как и другие люди, никогда не слышал Прадеда. – Этот мир умер. Тут никого больше нет!

– Есть. Ты! Для тебя всё осталось, как было, и не только здесь, но и на других планетах, о которых даже Прадед никогда не слыхал. Они там, наверху, только и ждут твоих слов.

– Я не могу, – отозвалась она, свернувшись в клубок рядом с телом Хэкера. – Говорю тебе, всё кончено! Всё!

Джон взял её за плечи и поднял с земли, выбрался из ущелья и сел в седло. Поначалу Ветка вырывалась, но вскоре сдалась: против него у неё не было ни единого шанса.

– Время не удержать, – сказал он. Ветка прижалась лицом к его груди и слушала, как его голос гудит в костях и мышцах. – Всё меняется, и ничего с этим не поделать. Даже если бы Хэкер и Прадед не умерли, даже останься Мир Джинсона таким, как раньше, ты всё равно бы росла и менялась с каждым днём. Всё, что не умирает – растёт. Всё, что растёт – меняется. Хотим мы того или нет, наши решения становятся всё серьёзнее, пока нам не остаётся единственный выбор: или любить всех, или не любить никого. На других планетах живут другие Хэкеры. Может быть, где-нибудь найдётся даже другой Мир Джинсона, но нигде и никогда мы ещё не встречали ни другого Прадеда, ни другую Ветку. А значит, тебе выпало узнать и полюбить другие планеты и растущие на них существа так, как полюбил бы их Прадед, будь он в силах добраться до них так, как сможешь ты. Это твоё предназначение.

Ветка не шевельнулась.

– Ну же, попытайся! Ты единственная наследница Прадеда. Прими тот долг, который он тебе завещал. Скажи всем оставшимся здесь существам, что потеря Прадеда – это вовсе не конец!

Ветка помотала головой, не отрываясь от его груди.

– Я не могу, – шепнула она. – Всё бесполезно, я просто не могу.

– Скажи им. Не бросай их одних! Скажи, что теперь у них есть ты. Разве Прадед не этого хотел?

Она снова помотала головой.

– Я не могу... – всхлипнула она. – Тогда его уже совсем не станет, насовсем, навсегда! Я не могу. Не могу!..

– Значит, всё, на что он рассчитывал, пошло прахом, – сказал Джон Стоун. – Все заботы Прадеда – всё напрасно. Это тебе всё равно?

Ветка вспомнила Хэкера, то, что от него осталось, от чего они удалялись с каждым шагом. Он тоже уходил в пустоту и забвение.

– Я не могу! – закричала она ему в своей памяти.

– Да ну? – он приподнял одну бровь и запел:

Хриплый голос и знакомые слова ударили, как солнечный луч, разорвав тяжкую завесу горя. Ветка вспомнила о цветах, которые остались совсем одни в немой темноте, и ей стало стыдно.

– Ну ладно! – крикнула она одновременно вслух и мысленно. – Не бойтесь, я с вами! Это я! Ветка... Вы больше не будете одни, обещаю! Даже если меня занесёт далеко-далеко, вы всё равно будете меня чувствовать!

Её слова раскатились по долинам, низинам и холмам. Её братья и сёстры, от самых маленьких до самых больших, передавали их друг другу до самых дальних окраин планеты.

Ветка закрыла глаза и откинулась на широкую грудь Стоуна. Она не знала, куда он её везёт. Наверное, куда-нибудь очень далеко. Но теперь ни один мир не был для неё слишком далёким. Там, куда не доносились даже мысли Прадеда, другие братья и сёстры ждут её голос. Ждут её.