Франсис Карсак: Робинзоны космоса

— А когда он вернулся?

— Позапрошлой ночью, и как раз таки с орбиты Нептуна. Так вот, он говорил, что, по всей видимости, их тоже что-то отклонило.

— Насколько? И когда?

— Этого я него не спросил. Он забежал буквально на минутку и снова умчался. Но он заедет сюда этим летом!

— Этим летом! Право же! Этим летом! Составь телеграмму: пусть немедленно приезжает со всеми своими товарищами и бортовым журналом. Сын садовника отнесет ее на почту. Быть может, в этом и кроется разгадка тайны? Этим летом! Давай, беги! Да что же ты стоишь, ей-богу!..

Я мигом исчез, набросал телеграмму, и малыш Бенуа убежал с нею в деревню. Получил ее Бернар или же нет, я так уже никогда и не узнаю.

Когда я добрался до дома дяди, все гости были уже в сборе. Первым мне попался на глаза Вандаль, который был моим учителем, когда я еще готовился к экзаменам на аттестат зрелости: высокий и сутуловатый, он был совершенно сед, хотя тогда ему было не более сорока пяти лет. Он представил меня своему другу Массакру, невысокому смуглому мужчине с округлыми жестами, и Бреффору, костистому и молчаливому верзиле.

Ровно в семь двадцать прибыли мой дядя и его свита, в половине восьмого мы сели за стол.

За исключением моего дяди и Менара, выглядевших заметно встревоженными, мы все были веселы, даже Бреффор, не без юмора рассказавший, как ему едва удалось избежать, конечно же, весьма почетной, но не слишком приятной женитьбы на дочери вождя племени она с Огненной Земли. Что касается меня, то, словно зачарованный, я не сводил глаз с Мартины. Когда она была серьезна, ее прелестное личико напоминало застывшую маску мраморной статуи, но когда смеялась, откидывая назад голову и отбрасывая тяжелую копну волос, глаза ее сверкали, и она была чудо как хороша!

Впрочем, в тот вечер я не долго наслаждался ее обществом. В четверть девятого дядя встал из-за стола и подал ей знак. Они вышли вместе с Менаром, и через окно я увидел, как они направляются к обсерватории.

Мы вышли на террасу выпить кофе. Вечер был тихий. Далеко на западе заходящее солнце окрашивало в красный цвет высокие горы. Мишель говорил о всеобщем пренебрежении к астрономическому изучению планет с тех пор, как экспедиция Поля Бернадака начала изучать их, как говорится, «на местах». Вандаль ввел нас в курс последних открытий в области биологии. Наступила ночь. Над горами висел полумесяц, мерцали звезды.

С темнотой пришла прохлада, и мы вернулись в гостиную, но свет зажигать не стали. Я сел лицом к окну рядом с Мишелем. И сейчас, после стольких лет, я с поразительной ясностью помню мельчайшие подробности этого вечера! Я видел четко вырисовывавшийся на фоне ночного неба купол обсерватории, по бокам которого располагались небольшие башенки с вспомогательными телескопами. Общий разговор вскоре распался на уединенные беседы; я говорил с Мишелем. Даже не знаю почему, но на душе у меня было легко и радостно. Мне казалось, что я ничего не вешу, и мне было столь же комфортно в моем кресле, как бывает прекрасному пловцу в воде.

В обсерватории осветилось, погасло, снова осветилось небольшое оконце.

— Патрон зовет, — сказал Мишель. — Придется идти.

Он взглянул на светящийся циферблат своих часов.

— Который час? — спросил я.

— Одиннадцать тридцать шесть.

Он встал, и — к его и нашему величайшему изумлению — это простое движение отбросило его к расположенной в добрых трех метрах стене.

— Но… Я же теперь совсем ничего не вешу!

Я тоже поднялся и, несмотря на все предосторожности, врезался головой прямо в стену.

— Ну и дела!

Со всех сторон неслись удивленные возгласы. Какое-то время мы вихрем кружились по гостиной, словно пылинки, подхваченные ветром. У всех нас возникло одно и то же тревожное ощущение, некое внутреннее опустошение, головокружение, практически полная утрата понимания того, где теперь верх, где низ. Цепляясь за мебель, я кое-как добрался до окна. Нет, этого не могло быть, — должно быть, я сошел с ума!

Казалось, звезды отплясывают бешеную сарабанду, как это делают их отражения в бурной воде. Они мерцали, разгорались, угасали, снова вспыхивали, резко перемещались с места на место.

— Смотрите! — крикнул я.

— Конец света, — простонал Массакр.

— Похоже на то, — прошептал Мишель, и я почувствовал, как его пальцы судорожно вцепились в мое плечо.

От звездной пляски рябило в глазах; я перевел взгляд ниже и снова вскрикнул:

— Взгляните на горы!