Алексей Корепанов - Две стороны неба

"Нет, нет, только не она!" - в исступлении твердил он про себя, а глаза уже быстро обегали такую знакомую каморку: кровать, кресло, книги и бокал из-под коктейля на полу. Каморка была пуста. Он почувствовал, что дрожит, и с ужасом смотрел в коридор, и опять щурил глаза, чтобы лица превратились в расплывчатые бледные пятна, чтобы не узнать...

О чем они думали, когда от взрывов содрогнулась База и весь астероид? Цеплялись за жизнь или с облегчением поняли, что наконец-то наступает освобождение? Метались по коридорам или просто вышли из тесных каморок, чтобы в первый и последний раз посмотреть в глаза друг другу и спокойно ждать конца?

...А это его каморка, туда можно смотреть смело. Черная клякса все так же расплывалась по потолку, а из шкафа были выброшены все журналы, покрыв пол разноцветным ковром.

Мелькнул перед глазами кто-то полураздетый, длинные светлые волосы закрывали лицо... Нет, не смотреть, не узнавать, оставить лазейку для надежды!

Коридоры, коридоры, каморки, бары, кинозалы... Он опять был там, в каменной толще изуродованного астероида, далеко-далеко от Земли, там, где с потолка обсерватории в вечной ухмылке кривится черная пустота, а эхо одиноких шагов уныло гремит в коридорах.

Чем ближе к центру Базы продвигалась телекамера, тем больше было разрушений. Он видел покореженные плиты и лохмотья обшивки, которые отвалились от стен, обнажив сплетение разноцветных проводов и труб, видел исковерканные двери, обломки кроватей и кресел, темные бутылочные осколки, обгоревшие куски белой ткани и одинокий журнал, повисший в паутине проводов. А дальше был темный провал. Глубокий колодец на месте регенерационных отсеков. Камера смотрела вверх - скользили освещенные мощным прожектором стены - и высоко-высоко виднелись яркие звезды.

Помощь не успела. Неужели это он, Роберт Гриссом, виновен в гибели Базы? Неужели из-за его заблуждений и упрямства задыхались в темных коридорах люди, пусть злые, пусть бессердечные, пусть подлые, но все-таки люди?

- Когда... это... случилось? - прохрипел он, со страхом ожидая ответа.

- По предварительной оценке, около полугода назад, - ответил голос Либетрау.

Он рванул ворот рубашки, мешающий дышать.

Он не был виновен в гибели Базы. Полгода назад он находился еще на пути к Земле.

Как же это могло произойти? Они не вернулись на Базу и там, конечно, узнали о подстроенной им ловушке. Софи или Гедда, или Паркинсон, или еще кто-нибудь пришел в радиоузел и бесстрастный Энди пересказал то, что нашептали ему голоса из наушников. И опять кто-то шел по тихим коридорам и осторожно нес ящики с взрывчаткой, и не оказалось на пути Майкла Болла, чтобы помешать страшному замыслу. В грохоте взрывов рушились перекрытия, и звезды с любопытством заглядывали в полумрак коридоров, где метались странные маленькие существа, которые непонятно зачем гнездились внутри крохотного каменного обломка.

Он поймал себя на том, что человеком, несущим взрывчатку, в его представлении оказывается Софи, все время Софи, и стиснул зубы от боли. Голос Либетрау продолжал что-то говорить, но он никак не мог вникнуть в смысл слов. Он видел, как Софи, задыхаясь от тяжести, несет по коридорам белые пластмассовые ящики, а потом возвращается в каморку и падает лицом на смятую постель, чтобы, отдохнув, продолжить подготовку к смерти.

Что там показывает камера? Руки его задрожали так сильно, что он вцепился в подлокотники кресла. Господи! Детские кубики... Разноцветные детские кубики, рассыпанные по полу. И маленькая рука, свисающая с кровати... Нет, закрыть глаза, не видеть этого!

А коридоры все тянулись и тянулись, словно разматывалась бесконечная цепь, и бледные лица страдальчески смотрели на него. И вдруг - знакомый тупик! От напряжения заболели глаза. Почему так плохо видно? Уверенность крепла, росла, наивная уверенность в чудо, родившаяся только из одного желания, чтобы было так, а не иначе.

- Здесь должен лежать излучатель... Должен лежать излучатель...

Он чуть не плакал. Почему же так плохо видно? Где же прожектор?! Камера бесстрастно скользила дальше, к ангарам космических ботов.

- Должен лежать излучатель! - повторял он снова и снова, почти убедив себя в том, что так оно и есть, что излучатель и в самом деле лежит где-то в углу - маленький красный аппарат, похожий на пистолет, который бросила Гедда, открыв тайный вход.

И вот - ангары.

- Вход в ангары открыли мы, - сказал Либетрау, предупреждая его вопрос.

Гладкие голубовато сверкающие стены шахт уносились ввысь, к поверхности, а на дне застыли серебристые вздыбленные туши космических ботов.