Джозеф Конрад: Мир приключений, 1926 № 01

От ее крика Ляо проснулся. Утро. Солнце еще не поднялось. Над ним последний раз кричала карликовая сова.

Ляо поднялся, осмотрел с ужасом место, где рос жень-шень, и бегом помчался к реке Иману. На берегу он принял пилюли и на бревне решил переправиться на другой берег.

Но что с ним? Чудо уже совершается?! Он не может двигаться. Его трясет. Он ждет превращения. Он чувствует, как голова у него начинает кружиться, а внутри горит кровь.

Ляо потерял сознание. Раскинулись на горячие камни руки, голова упала на широкую листву травы.

С накаленного солнцем камня к нему на ладонь заползла змея и свилась клубком.

Теперь снова Ляо увидел Сон-ши, но сейчас Сон-ши был живой и острым ножом резал руку китайца, по которой текла его горячая и уже молодая кровь. Ляо хотел крикнуть, хотел сбить Сон-ши, но Великий Хунхуз обхватил его шею холодными пальцами и снова вместе с ним покатился к реке, где на новом месте лежал мертвый Жень-Шень.

Когда спустилась ночь, у истока Имана, среди камней, лежал на прежнем месте китаец Ляо.

На его груди свились клубком две змеи. Над головой, на высоком кедре, сидела карликовая сова, а из чащи леса к Ляо осторожно шли четыре красных уссурийских волка.

Сотворив землю и людей, бог сообразил, что не годится им день-деньской болтаться без дела.

Он и дал каждому занятие по силам и способностям. Одного посадил ковырять землю, другого — кропать в газетах. Одних сделал пасторами, полицейскими, других — ростовщиками, банкирами. Кого пустил гулять с мешком золота за плечами, кого — с нищенской сумою. Одного поставил спасать гибнущих в море, другого — раздавать медали за спасение погибающих. Того сделал солдатом, этого — генералом; Кого приспособил строить дома, а кого — поджигать их.

Когда все занятия и должности были распределены, люди взялись каждый за свое дело, и вначале были очень довольны, а бог, сидя на небе, любовался на их счастье. Но так как он знал их и не вполне на них полагался, то и устроил так хитро, что на земле время от времени возникала сумятица, и порядки менялись. Возьмет, например, да незаметно и сунет маршальский жезл в ранец солдата!

Но вот раз, глядя на людей и радуясь, что все так хорошо устроил, бог увидел кучку людей, державшихся особняком и ровно ничего не делавших.

Росту они были небольшого, щуплые, длинноволосые и либо задирали, либо вешали нос. Каблуки у всех были стоптаны, и штаны коротковаты.

— Господи помилуй, — сказал бог, про них-то я, видно, и позабыл совсем! А теперь все должности уже распределены.

Те слышали его слова, но уселись себе на травку с таким видом, словно им и не нужно никакого дела.

А бог удалился к себе во внутренние аппартаменты и задумался — как же теперь быть с ними?

Через некоторое время он вышел и сказал тем:

— Ну, все места и должности я уже роздал, да и не похоже чтобы вы годились для настоящего дела. Но подите сюда, я вам скажу кое-что. Вы будете рассказывать о том, что делают другие — о войне и о любви, о морали и о политике, обо всем, понимаете? Вот время у вас и пройдет. И чем замысловатее, красивее, будете вы рассказывать, тем больше будет вам почета от людей.

С течением времени людям так осточертели их владыки — короли, что они решили отправить депутацию к господу богу, просить у него избавления от этой напасти.

Депутацию благосклонно приняли у райских врат и, когда очередь дошла, впустили. Но, когда глава депутации изложил дело, бог с недоумением покачал головой:

— Ничего не понимаю. Я никогда не ставил вам королей.

Они-же на перебой принялись жаловаться, что земля полна королей, которые все объявляют себя «владыками милостью божией».

— В первый раз слышу, — сказал бог. — Я создал вас всех равными, по своему подобию. Прощайте!

Аудиенция тем и кончилась, но депутация уселась за воротами и принялась горько плакать.

Узнав об этом, бог пожалел людей и разрешил опять впустить депутатов. Затем позвал архангела и сказал ему: