Роберт Силверберг: Против течения

«К сожалению, — повторил голос, — набранный вами номер не…» Перед ним болтался телефонный справочник. Он пролистнул страницы — Дженни должна была значиться под фамилией Барк. В книге нашлось с дюжину Дж. Барк, но пять из них жили не в том районе города, а когда Ракман набрал шестой номер, без указания адреса, автоответчик отозвался чирикающим голоском, явно не принадлежащим Дженни. Что-то толкнуло его поискать собственное имя. Да, его тоже нет. При этом открытии на него снизошло странное спокойствие. На мосту не было скоростной полосы, вернулись на место разобранные эстакады, район, где он жил, еще не застроен, и ни он, ни Дженни не числятся в телефонной книге Сан-Франциско, а значит, либо он основательно свихнулся, либо попал на пятнадцать или двадцать лет назад, что, в общем, означало то же самое, только другими словами. «Если я действительно вернулся на пятнадцать-двадцать лет назад, — соображал Ракман, — то Дженни сейчас живет в Сакраменто, а я — в Эль-Серрито, на том берегу, и еще женат на Элен. Но что за чертовщина лезет в голову!»

Он обдумал идею направиться в ближайший медпункт и объявить им, что у него нервный срыв, но понимал, что стоит оказаться в руках медиков, и обратного пути не будет: замучат миллионом тестов, сообщат в его агентство, и это плохо скажется на оценке его кредитоспособности. Гораздо разумнее, решил Ракман, снять комнату в мотеле, принять душ, отдохнуть, попробовать разобраться, выждать, пока все вернется к норме.

Ракман направился в «Хилтон», до которого оставалось всего два квартала. Ночь едва началась, но над головой снова сияло солнце, и погода опять переменилась: стоял резкий холодок поздней осени. Его, похоже, каждые пятнадцать минут или около того заносило в другое время года и в другое время суток. Регистратор в Хилтоне — высокий, лысеющий, накрахмаленный тип, был так полон самомнения, что Ракман смутился, вспомнив об отсутствии багажа. Однако клерку, как видно, было наплевать, он просто подал ему бланк регистрации и попросил предъявить кредитную карту. Ракман выложил на прилавок свою «Визу» и начал заполнять бланк.

— Сэр? — обратился к нему клерк.

Ракман поднял взгляд. Клерк вертел в руках его карточку. Он так и этак поворачивал прозрачный прямоугольник, подносил его к свету и рассматривал насквозь.

— Что-то не так? — спросил Ракман, и клерк забормотал, что таких карточек он еще не видел.

И вдруг насупился.

— Погодите секунду, — заговорил он совсем иным, холодным тоном и постучал пальцем по напечатанному на карточке сроку действия. — Это как же понимать? Истекает в июле две тысячи десятого года? Две тысячи десятого, сэр? Шутить изволите?

Он швырнул карточку через стойку с таким видом, словно она была смазана ядом.

На Ракмана снова накатил ужас. Он попятился, поспешно выбрался из вестибюля на улицу. Конечно, он мог бы попробовать расплатиться наличными, но номер обойдется около 225 долларов за ночь, а у него при себе чуть больше 350. Раз его кредитка не действует, надо постараться растянуть наличные хотя бы до того времени, пока он не разберется, что с ним творится. Лучше переночевать не в «Хилтоне», а где-нибудь подешевле — скажем, в мотеле на Ломбард-стрит.

Возвращаясь к машине, Ракман бросил взгляд на щит с газетой. На первой странице был президент Рейган под заголовком о вторжении на Гренаду. И дата — среда, 26 октября 1983 года. «Ясно, — решил он. — Галлюцинация ничего не упустит. Я в 1983-м, и Рейган снова президент, а впереди еще 1979, 1965, 1957, 1950-й».

В пятидесятом Ракман еще и не родился. Он задумался, что с ним станется, когда он доберется до даты собственного рождения.

Ракман остановился у первого мотеля на Ломбард-стрит, отмеченного вывеской «свободные номера», и попробовал снять комнату. Номер стоил всего 75 долларов, но, когда он выложил на прилавок две полусотенные, портье — приятная улыбчивая латиноамериканка, мило улыбнулась ему и постучала пальцем по розовым полоскам рядом с портретом президента Гранта.

— Кто — то подсунул вам очень забавные бумажки, сэр. Но вы же понимаете, что я не могу их взять. Хотя если у вас есть кредитная карта — «Виза», «Американ Экспресс»…

Разумеется, она не могла их принять! Теперь Ракман вспомнил, что все бумажные деньги заменили лет пять или десять назад: новый дизайн, портрет крупнее, яркая розовая и голубая краска на лицевой стороне банкнот, которые прежде были уныло однотонными. А на этих банкнотах в уголке еще и крошечная дата — 2004.