Олег Дивов - След зомби (Трилогия)

— Смотри, ты… таракан, — сказал Тим, показывая пальцем вниз.

Полковник осторожно глянул, и у него отвалилась челюсть. Неподалеку была автобусная остановка, на которой в ожидании транспорта собралось человек десять. И прямо на глазах Полковника все они, включая пару дряхлых бабушек, выполнили знаменитую армейскую команду «упор лежа принять».

— Смотри! — приказал Тим. — Вот что такое Проект, вот что это, понял?!

Люди внизу синхронно отжимались.

— Делай р-раз! — скомандовал Тим, и люди застыли, держа тела на вытянутых руках. — Делай два! — И руки согнулись. — Делай раз! Два-а! Делай раз! Два-а…

— Не надо, Тим… — прошептал в ужасе Полковник.

— Надо, Полковник! Делай раз! Два-а…

— Прекратите!!! — заорал Полковник и осекся. Он вдруг обнаружил, что против своей воли перебирается через ограждение балкона и повисает на вытянутых руках. Внизу было шесть этажей.

— Делай раз! — И руки Полковника согнулись. — Два! — И он снова повис.

Народ внизу в таком же темпе продолжал отжиматься. Случайные прохожие и люди в машинах, проезжавших мимо, похоже, никак на это представление не реагировали.

— Отставить! — скомандовал Тим.

С неожиданной для себя легкостью Полковник сделал «выход силы», запрыгнул на балкон и встал навытяжку рядом с Тимом — носки на ширину ступни, большой палец сжатого кулака по шву на брюках. Люди на остановке моментально построились в две шеренги.

— Всем спасибо, — произнес Тим безмятежно, повернулся и ушел на кухню.

Народ на улице повалился наземь.

На балконе Полковник упал на четвереньки и заплакал.

— Вот такое я чудовище, — ласково сообщили ему с кухни.

— Я и представить себе не мог, что это такой риск! — возбужденно говорил Полковник часом позже. Между ним и Тимом стояла очередная бутылка, и водки в ней оставалось на донышке.

— Иначе никак, — сказал Тим. — Любой «черный» психокинез необратимо уродует сенса. Как энергетику, так и психику. Я себя фактически погубил еще в детстве, когда с перепугу оттолкнул врачиху-психиатра. Тетка через несколько лет копыта откинула. Этот первый опыт я как-то в себе задавил, не дал ему закрепиться. Но… Вы можете преставить себе, Полковник, я ведь за всю свою жизнь ни разу человека не ударил! Только запугивал, на нервы давил… В первый раз это со мной случилось на прошлой неделе!

— Боялся стать зверем? — осторожно спросил Полковник.

— Вроде того. Но стоило мне, опять-таки защищаясь, вогнать нескольких хулиганов в энергетическую кому — и все, как начал убивать, так по сию пору не могу остановиться…

Полковник душераздирающе вздохнул и разлил остатки водки.

— Есть легенда, — сказал Тим, закуривая и опуская глаза, чтобы не видеть саркастической реакции Полковника на то, что он собирался рассказать. — Вы не поверите, да и не надо. Но легенда существует, и с ней многие считаются. Говорят, что некоторые сенсы могут особым образом трансформировать свой организм. Показывать фокус, известный человечеству со Средних веков. Короче говоря, превращаться в вервольфа. Такое чудовище, что-то среднее между волком и медведем…

— Я в кино видел.

— Ну вот… Но когда меняется тело, необратимые изменения претерпевает и энергетика. И с каждым разом сенсу бывает все сложнее вернуться назад, в нормальное состояние… Нечто подобное творится со мной, когда я вынужден убивать. Я потом очень долго не могу стать прежним. Минимум сутки после этого я все еще сущий волк…

— Тебе не придется больше убивать, — пообещал Полковник твердо.

— Вервольф… — пробормотал Тим задумчиво. — Весь последний год он снится мне в кошмарах. Он ждет меня там…

— Давай выпьем, мой мальчик, — сказал Полковник ласково. — Давай выпьем за то, чтобы ты больше никогда не убивал.

— Длинный коридор… — Тим поднял рюмку. — Длинный и узкий темный коридор. И там, за углом, он меня будет ждать.

— Будь здоров, — сказал Полковник, и рюмки сдвинулись.

— Не буду… — покачал головой Тим. — Уже не буду.

Полковник взял со стола консервную банку, зацепил вилкой немного морской капусты и с наслаждением ее прожевал.

— Отменная штука! — сказал он.

— Во Вьетнаме ею закусывали? — хитро прищурился Тим.

Полковник неопределенно хмыкнул.

— Ты знаешь, — сказал он, — я ведь собирался в отставку. Разлюбил свою работу. Потерял, видимо, какие-то нравственные ориентиры… А вот сегодня я рад, что не ушел на пенсию. Потому что я сижу с тобой, выпиваем мы…