Олег Дивов - След зомби (Трилогия)

Но по-настоящему сильными оказались лишь пятеро. Выжили. Выросли. Интересно было бы взглянуть на вас, братья и сестры во Проекте. Хотя, может, еще и встретимся. Не исключено, что по разные стороны баррикад.

Потому что Проект нашел, как нас использовать. Он долго следил за нами, оценивая, не проявится ли в нас нечто особое. То, что делает человека для Проекта „персона грата“. Способности активного биоэнергетика.

Потому что из нас хотят сделать премьер-операторов.

Мы получим в руки мощнейшие гиперпространственные психотронные пушки. Нашу работу поддержат суперкомпьютеры, по сравнению с которыми бытовые „пи-си“ — металлолом. Мы будем держать в руках сердца многих сотен, а то и тысяч операторов нижнего уровня. И однажды мы возьмем под свой контроль весь мир.

Я точно знаю, что Проект замахивается именно на всю планету. Да, пока еще Проект относительно слаб, он реализуется только в крупных городах, и еще несколько маломощных подстанций стоят рядом с „зонами“. Там на заключенных ставят эксперименты, обкатывая новые технологии. Но это все ерунда. Финансирование у Проекта достаточное, техника есть. Главная трудность — люди. Без операторов вся техника Проекта — ничто, ноль без палочки. Вот почему они сейчас пускают под нож свой резерв — практикующих биоэнергетиков, экстрасенсов-целителей.

И все это означает, что Проект готовится к масштабной акции. Что им нужно? Подавить массовые волнения на периферии советской империи? Или, наоборот, спровоцировать новые, чтобы взять страну под военный контроль? Не знаю. Страшно даже строить версии. Но думать нужно. Чем больше я думаю о Проекте, тем больше шансов, что я найду лазейку, через которую смогу ускользнуть. Именно ускользнуть. Потому что остановить эту махину вряд ли возможно.

Нынешняя власть доживает последние дни. В состоянии ли она контролировать Проект? Знает ли вообще о его существовании? Не зомбирована ли она вся с ног до головы?

Проект явно живет под эгидой КГБ. Но чего стоит пыточных дел мастер с Лубянки рядом с сумасшедшим ученым? А у хорошего ученого, как правило, крыша немного съезжает. Как раз к моменту, когда ему начинают доверять ответственные посты.

Военные тоже ведут какие-то изыскания. Они могли бы оказаться для Проекта не только конкурирующей, но и сдерживающей силой. Но Проект так продвинулся, что военным его не догнать. И танки против его психотронных пушек — ничто. К тому же Проект всегда нападает первым.

Так кто же в стране может удержать эту проклятую махину?

А может… Я ведь уловил — Проекту нужны позарез ведущие операторы. И интерес Проекта ко мне значительно острее, нежели к остальным четверым выжившим Детям. Очень даже может быть, что Проект уперся в меня, как в стенку.

Ну, помучили меня. Ну, обидели. Ну, чуть не убили. Но задрали мою энергетику на такую безумную высоту, что я сам не знаю, материть мне „хозяев“ или в ножки им кланяться. И в принципе я Проекту нужен здоровый и дееспособный.

Так что, если я дам им знать, что беру выходной, они наверняка дадут мне отдышаться. Отпустят, гады, поразмыслить.

Но я-то размышлять не буду. Я совершенно точно знаю, что ни за какие блага не стану оператором.

А значит, рано или поздно мы все равно подеремся».

Тим глухо застонал и врезал кулаком по кожуху машинки. От удара в механизме жалобно тренькнул звонок.

«Неужели это все не сон? — подумал он, внутренне содрогаясь от ужаса. — Навязчивые идеи Эфы, блестяще детализированный бред Лебедева, изощренные формы мании преследования у остальных зомби. Шизофренические экзерсисы Рябцева…» Тим рванул футболку, задирая ее до груди. И уставился на розовые пятнышки вокруг солнечного сплетения. Поджившие следы ожогов синего луча.

— Пометили меня, гады… — пробормотал он. — Все, господа-товарищи, брэйк. Тайм-аут. Отпуск за свой счет. Вот прямо сейчас заявление и напишем…

Он встал и пошел на кухню, к телефону, посылать к японе-матери хорошего дядю Рябцева, лучшего друга всех землян.

25 февраля — 27 апреля 1991 года

— Не хочешь съездить на один интересный семинар? — спросил Зайцев. — Там уфологи будут в основном, но может быть и…

Тим проглотил остатки кофе и слегка поморщился. В пресс-баре этого напитка варили очень много и очень плохо.

— Не-а, — сказал он лениво. — Все равно НЛО не бывает.

Зайцев больно пихнул Тима локтем в бок. Тот слегка отодвинулся.

— Ты очень доверчивый, Олежка, — пробормотал он. — Да, верно. Ты очень доверчивый. Помнишь, кто впервые произнес эту фразу? Примерно так годик назад?