Алексей Иванов - Победитель Хвостика

Уже приблизившись к воде, я чувствую свет на затылке и задираю голову. Из облачной полыньи плавно опускается какой-то сложный космический аппарат с алыми переливающимися огнями, растопыренными крыльями солнечных батарей и толстой голубой цистерной. С тихим жужжанием, не отражаясь в озере, аппарат зависает над берегом, лучами прожекторов обшаривает окрестности, выдвигает три тоненьких ножки и садится на них. В борту расходятся створки шлюза, откидывается пандус, и четыре многоруких существа, в скафандрах, вытаскивают шланг. Они бросают его в озеро, идут круги, и аппарат начинает гудеть.

— Ну-ка, доставай трубу!.. — слышу я истошный вопль и вижу карабкающегося между валунов Тимофея Улыбку. — Время хитить хотите, сволочи?!.

Пришельцы что-то поясняют ему, путано махая руками.

— Да мне плевать на ваши Плеяды!.. Вас только пожалей!.. — орет Тимофей. — На одном только Тутанхамоне на сколь ведер я нагрелся?!. Самим времени не хватает!.. Вытаскивай трубу, кому говорят!..

В руках его появляется топор со сверкающим лезвием. Пришельцы стремительно улепетывают. Шлюз закрывается, и подскочивший Тимофей яростно долбит его обухом. Топор на глазах увеличивается в размерах.

Одним махом Тимофей отсекает шланг, и тот змеей соскальзывает в воду. Потом Тимофей снова заносит топор, который величиною уже с него самого, и как сучок отрубает цистерну. Отвалившись, она катится вниз, подскакивая на валунах, падает в озеро, немного плавает и без пузырей проваливается в бездну. Тимофей своим неимоверным оружием отхватывает звездолету одну ножку. Звездолет кренится и начинает медленно подниматься в небо. Тимофей ругается и машет ему вслед топором, лезвие которого размером с дельтаплан.

— Давай на скоростях... — шепчет мне Танька. — И сматываемся...

Пригибаясь, я лезу вниз и на ходу отвинчиваю с горлышка фляжки ребристый колпачок.

Был рабочий день, и все сидели в лаборатории. Пузан на большом, заляпанном кислотами столе специальной линейкой делал морфологические замеры выкопанных растений. Ричард, тяжело дыша, на мясорубке прокручивал пучки трав и собирал труху в пакетики. Николай Марков на электрических весах взвешивал образцы в керамических ступочках. Толстая Грязная Свинья ставил ступочки в муфельную печь и прожаривал. Работы у него было немного, и он глядел в окно. Маза, бездельничая, мотался из угла в угол.

— Внуков, — безадресно сообщил Свинья, заметив того где-то на дворе.

— Он, наверное, пошел проверять свои ловушки на мышей, — предположил Пузан. — Он вчера говорил, что очень любит маленьких зверушек. Когда их видит — всегда душит. Так велико его волнение.

— Алексей Внуков с Пальцевым намеднись поссорился, — сказал Свинья. — История просто потешная. Принялся как-то раз Пальцев меня отчитывать, что я рабочее место не убираю. Обязательно, говорит, чего-нибудь потеряете. А я отвечаю ему, мол, мне, Пальцев, нечего терять, кроме своих цепей. А он своей пустой-то головой не подумал да и пустился в замечания: «Убирать,— говорит,— цепи-то надо!» Тут Внуков как начал хихикать. Пальцев сообразил, что к чему, и поясняет, как он всегда это делает, если чего несусветное ляпнет: «Это я иронизирую». А Внуков-то не унимается. Тогда Пальцев ему говорит: «Смеяться будем потом». Внуков на него рукой махнул и отвечает: «Смеяться будем сейчас!»

— И что Пальцев сделал? — спросил Маза.

— Ничего не сделал. Рассмеялся, убежал.

— Внуков про него эпиграмму написал, — добавил Николай Марков.

— Бобриска... — снова сообщил Барабанов от окна.

— Пр-роклятая мясорубка!.. — прорычал красный от натуги Ричард, бросая крутить рукоятку.

— Собака... — произнес Барабанов.

— Ну и что? — спросил Николай Марков.

— Ничего. Сам факт интересен.

— Я бы тебе, Свинья, посоветовал завести дневник наблюдений,— изрек Николай Марков. — Туда ты можешь заносить все ценные факты, которые, несомненно, послужат тебе серьезным подспорьем в научной работе.

— Я рассказ новый написал, — сообщил Ричард.

— Читай, — велел Маза.

Нынче разных чародеев, магов и прочих экстрасенсов наимодно посещать стало. Вот и я однажды к чудотворцам ходил, чтоб им провалиться. Простаиваю всю ночь в очереди, наутро попадаю. Сидит мужик могутного вида, руки на коленях сложил и исподлобья глядит.