Эдгар Берроуз - Красный Ястреб [The Red Hawk]

— Он остановит битву, пока ты и он обсудите условия мира, — настаивал калкар. — Он остановит это кровавое побоище, которое уничтожит как калкаров, так и янков. — Он использовал старинное выражение, которое калкары использовали века как оскорбление, но которое мы носили с гордостью, хотя это само понятие утеряно для нас, и его происхождение утеряно в тьме веков.

— Возвращайся к своему Джемадару, — сказал я, — и скажи ему, что мир недостаточно широк, чтобы вынести калкаров и янков, Ор-тиса и Джулиана; калкары должны перебить нас до последнего человека или сами будут перебиты.

Он направил свою лошадь по направлению к вигваму Ор-тиса, и Волк приказал своим воинам, чтобы они пропустили его. Как только он был поглощен плотно упакованными рядами своих людей, калкар напал на одного из наших сзади, и битва разгорелась с новой яростью.

Как много людей пало, невозможно даже представить; трупы воинов и лошадей громоздились так высоко, что всадникам приходилось карабкаться по ним и перебираться через них. Иногда барьеры были в рост человека между мной и ближайшим врагом, так что я заставлял Красную Молнию карабкаться через кровавые останки в поисках нового мяса для своего клинка. Медленно наползла ночь, люди не могли отличить друга от врага, и я приказал своим соплеменникам передать всем, что мы не уйдем с поля этой ночью, оставаясь здесь до первых лучей рассвета, который позволит отличить калкаров от янков.

И снова вигвамы Ор-итиса оказались севернее меня. Я обошел их полностью в течении этого длинного дня, продвинувшись вперед всего на двести ярдов; но я знал, что враг слабее нас, и они не захватят даже на несколько часов то, что мы отвоевали за день. Мы устали, но не были измучены, и наши боевые кони после ночного отдыха будут хороши для следующего дня, даже без пищи.

Когда тьма укрыла нас своим покрывалом, я принялся перестраивать раздробленные кланы, выстраивая их мощным кольцо вокруг позиций калкаров. Иногда мы находили среди нас одинокого калкара, отрезанного от своих соплеменников; но они не представляли для нас опасности, и они падали там, где стояли. Мы отошли на небольшое расстояние — около двадцати ярдов от калкаров. Здесь мы слезли с коней и сняли седла на несколько минут, чтобы дать отдых и охладить спины нашим лошадям и перевязать раненых, даруя успокоение тем, кто все равно скоро умер бы в агонии. Эту услугу мы предоставляли как другу, так и врагу.

Всю ночь мы слышали постоянное движение лошадей и людей среди калкаров и решили, что они перестраиваются для утренней атаки. Совершенно внезапно, безо всякого предупреждения, мы увидели черную массу, движущуюся на нас. Это были калкары — весь отряд — и они скакали на нас, не быстро, зажатые со всех сторон, но неотвратимо, ошеломляюще, словно огромная медленная река людей и лошадей.

Они налетели и пошли через нас, увлекая за собой. Первая линия разбилась кровавой волной и откатилась назад. Задние поехали по трупам павших. Мы бились, пока наши уставшие руки могли поднять меч на уровень плеча. Калкары падали и визжа умирали; но они не могли остановиться, они не могли повернуть назад, потому что огромная движущаяся масса за ними толкала их вперед; они даже не могли повернуть вправо или влево, ведь мы сжимали их по флангам; и они не могли двигаться быстрее, потому что впереди были мы.

Закрученный этим безостановочным движением, я был подхвачен им. Оно закружило меня. Оно прижало мои руки. Оно давило мои ноги. Оно вырвало клинок из моих рук. Временами, когда масса впереди на мгновение останавливалась, и до того момента, как масса позади принималась толкать вперед, в центре возникало такое давление, что кони поднимались над землей. Затем те, кто были сзади, оказывались на спинах тех, кто был впереди, чтобы позднее оказаться на земле. Следующие ряды двигались сквозь эти дергающиеся тела, создающие помеху для прокладывающих путь, и поток приостанавливался, а затем снова тек между сверкающими берегами клинков Джулиана, рубящими, неутомимо рубящими текущий поток калкаров.

Я никогда не видел ничего подобного, и даже луна не освещала эту ночь — люди не помнили подобного избиения. Тысячи за тысячами калкары гибли на краю этого потока, медленно прокладывающего себе путь между мечами моих раскрашенных воинов, которые наскакивали на живую массу пока их руки не потеряли чувствительность и не повисли от усталости. И тогда они дали путь бесконечным тысячам, давящим сзади.