Антон Козлов - Конан и люди будущего

Амулет не был похож ни на один магический атрибут, виденный киммерийцем ранее. Небольшая металлическая гладко отполированная коробка не походила также на сундук или ларец. Почти правильный куб с закругленными углами не имел ни чеканки, ни инкрустации. Только сверху на нем была как бы нарисована полоска из разноцветных квадратиков. Конан уверенно протянул руку и взял амулет.

Вернее, попытался взять, потому что едва его пальцы коснулись поверхности куба, как в одно мгновение по телу прошла леденящая судорога. Внезапно руки и ноги Конана одеревенели. Он шумно грохнулся на спину.

"Давайте, двигайтесь, - мысленно приказывал он конечностям, так как говорить тоже не мог, - шевелитесь, не сдавайтесь". Но все было бесполезно. Могучее тело отказывалось служить своему хозяину. Он мог только смотреть и слушать. Лишь путем неимоверных усилий Конан смог моргнуть и чуть-чуть пошевелить указательным пальцем правой руки. Не успел он обрадоваться своей небольшой победе, как услышал за спиной шаркающие шаги.

- Ага, - раздался старческий голос, по которому Конан узнал Наимудрейшего жреца. - Еще один.

Шаги приблизились. Жрец обошел лежащее тело и появился в поле зрения киммерийца. Его глаза с удовольствием обежали могучую фигуру поверженного гиганта.

- Здоров, нечего сказать. - Старик ласково погладил магический куб. - Но благая сила Митры укрощала и не таких гигантов. Тут дело не в мускулах, молодой человек, а в голове, которая у тебя пока послабее тела.

Конан не удивился, что колдовской куб не причинил вреда своему хозяину, уж наверняка тот сам и наложил на амулет защитное заклинание. А в ответ на замечание Наимудрейшего о своей голове киммериец попытался разразиться жуткой бранью, но так и не смог разжать губы. Это еще больше разозлило его. Если бы взгляд Конана мог двигать предметы, то жрец сейчас уже был бы размазан по всей внутренней поверхности храма.

- Ну, ну, - успокаивающе промурлыкал старик, однако от Конана отодвинулся. - Не ты первый, и не ты последний приходишь в храм великого Митры с нечистыми помыслами. Однако добродетельный бог не убивает оскорбивших его. Твоя последующая жизнь, проведенная в нищете и скромности среди служителей Митры-нестяжателя, искупит грехи юности.

- Жизнь в нищете? - Хотелось крикнуть Конану. - Среди этого стада? Да ни за что!

- Ты еще раскаешься. - Старик, видимо, и так все понял по глазам киммерийца. - Раскаешься - будешь спасен. Не раскаешься - умрешь. Время подумать у тебя есть. Полежи тут без движения несколько дней. Без воды, без пищи, без, хе-хе, обратных процессов. Тебе только кажется, что ты силен. Благой Митра наставит тебя на путь истины и помимо твоей воли. Когда ты сам, добровольно, отдашься его добродетели и милости, оковы недвижимости спадут.

Колдун отцепил от пояса Конана кинжал и "кошачьи когти", вытащил еще один нож из голенища сапога.

- Не спорь со старшим! - мурлыкал жрец. - Я видел и более сильных людей, гордыня которых превращалась в смирение всего через три дня.

Жрец уходил и последние слова Конан услышал уже сзади. Он еще раз попытался напрячь могучие мышцы. Не получилось.

- Будь я проклят! - хотелось крикнуть Конану. - Почему я просто не накинул на амулет мешок? Так глупо попасться в лапы сумасшедшему колдуну...

Что ждало Конана? Безумие и превращение в такую же бессловесную скотину, как и остальные Нестяжатели? Слабые духом поддались чарам колдуна, были околдованы словами и музыкой. На сильных людей, подобных Конану, такие вещи почти не действовали. Но и самый сильнейший, теряя разум от нечеловеческих страданий, может превратиться в растение.

"Нет, - попытался сжать зубы Конан, - я не сдамся. Во имя истинного Митры и Крома - хозяина могильных курганов". Он продолжал сгибать и разгибать палец, пытаясь включить в работу остальные мускулы. Взглядом киммериец прожигал амулет, посылая ему в мыслях такие проклятия, которые не решился бы произнести в самом злачном трактире Пустыньки.

Вдруг своим звериным чутьем Конан почувствовал, что он в храме не один. Скосив глаза, он увидел неясную тень, медленно передвигающуюся вдоль окружности стены. Только варвар, выросший в суровых северных краях и с детства вынужденный бороться за свою жизнь, мог почувствовать движение этого существа. Даже попадая в круг света факела, фигура выглядела каким-то размытым пятном, а в тени вообще пропадала из вида. Невозможно было определить, человек это, животное, или какое-нибудь из кошмарных порождений Нергала.