Антон Козлов - За дверью

В общем, Трупкинский телецентр являлся миниатюрной копией всего Колосского государства. Власть и богатства в нем принадлежали дельцам "Воровковским", прикарманившим бывшее общенародное достояние. Вокруг "Воровковских" постоянно вертелась толпа холуев и лакеев, так называемая "творческая интеллигенция", стремившаяся выслужиться, польстить, понравиться хозяевам и получить от них "косточку послаще". А обслуживали всю эту массу трутней равнодушные, смирившиеся со своим нищим и бесправным положением люди, которые на своем уровне стремились отхватить от жизни немногие доступные удовольствия.

Связующими звеньями между "верхами" и "низами" в Трупкинском телецентре являлись редакторы и их помощники. Эти молодые боблины и люди без устали бегали взад и вперед по длинным запутанным коридорам, встречали посетителей у входа и разводили по студиям. Они же прямо на ходу подготавливали к съемкам своих подопечных.

Много раз я становился невольным слушателем любопытных диалогов. К примеру, возле двери студии, над которой находилась вывеска "Грандиозная уборка", очень симпатичная девушка совала в руки пожилому холеному мужчине (судя по всему, актеру или режиссеру) мятые листочки и тараторила:

- ...Вы выйдите на сцену сразу после того, как ведущий Малахольнов объявит: "У нас еще один гость - знаменитый сердцевед и женолюб!" На забывайте постоянно улыбаться! Время от времени бросайте в камеру свои знаменитые "бархатные" взгляды. Наши зрители - домохозяйки, они от этого млеют, а наш рейтинг растет.

Мужчина, лениво пробегая глазами строчки текста, механически кивал головой:

- Да, да, да... все это я знаю... не в первый раз.

Девушка протянула еще один листок:

- Обратите внимание, вот это - ваши сегодняшние экспромты, шутки и остроты.

- Старо, старо! - скривился мужчина. - Эти "экспромты" я читал в газетах еще месяц назад.

- Все экспромты утверждены редакционным советом! - с легким нажимом отрезала девушка. - А вот здесь, обратите ОСОБОЕ внимание - ваш ответ на вопрос ведущего, почему вы восхищаетесь Венценосцем Статиным.

- Я сто раз повторял это во всех передачах!

- Нет, не повторяли! Разные чувства распределены между соответствующими передачами и телеведущими. У Врунера вы рассказывали, за что УВАЖАЕТЕ Статина, у Кащеевой и Хамки вы признавались, за что его ЛЮБИТЕ, у Сявки Шустрика объясняли, за что его ЦЕНИТЕ...

Мужчина подхватил:

- В программе Трёпы Канделябры я рассказывал, за что ОБОЖАЮ Статина, а в передаче Вонядзе - почему я перед ним ПРЕКЛОНЯСЬ.

- Ну, вот видите! - девушка настойчиво впихнула в руки мужчины очередной листок с текстом. - А у Малахольнова вы должны рассказать, почему ВОСХИЩАЕТЕСЬ Венценосцем.

Мужчина склонился к девушке и тихо спросил:

- А что, мы все еще восхищаемся именно Статиным?

Та понимающе улыбнулась:

- Пока что других распоряжений не поступало. Когда придет соответствующий приказ, мы немедленно начнем восхищаться другим Венценосцем.

Я решил вмешаться в диалог и погрузил обоих собеседников в созданную для них майю. Я не мог (или пока не мог) читать мысли людей, боблинов и прочих разумных существ. Но зато я имел возможность, по примеру Маркандеи, "разговорить" их с помощью майи, обратив порождения их мыслей и чувств на них самих.

- И кто же способен издать такой приказ? - спросил я у девушки устами мужчины.

- Наш главный редактор, - бесхитростно ответила она, поддавшись моим чарам.

- А кто приказывает ему самому?

- Откуда же я-то знаю? Это уже высокая политика. Мне до этого уровня еще отдаваться и отдаваться...

- Где я могу найти главного редактора? Как его зовут?

- Врай Хлестобабов, наверняка, уже гуляет в каком-нибудь пафосном клубе вместе с фотомоделями-проститутками! - девушка недовольно скривила губки, явно завидуя своим более удачливым соперницам. - А вечерний эфир курирует заместитель главного редактора - Прогнутий Проскочеев. Кабинет номер сто сорок семь. Прямо по коридору, потом вверх по лестнице и направо.

- Спасибо за информацию, - вежливо поблагодарил я и прервал майю.

Иллюзия длилась менее трех секунд объективного времени. Девушка и мужчина вздрогнули и начали недоуменно озираться вокруг. Они не могли понять, что с ними произошло. Меня они не видели, а окружавшие нас люди и боблины продолжали движение по коридору, как ни в чем не бывало.

Девушка пришла в себя первая.

- Пойдемте в студию! - она сделала правой рукой приглашающий жест, а левой указала на синюю лампу, горевшую над дверью. - Скоро начнется запись нового блока, и вход запретят.