Вэс Кравен - Воители со сновидениями (Кошмар на улице Вязов - 3)

Чувство ужаса овладело ребятами. Томпсон выразительно посмотрела на Гольдмана, качая головой.

- Нет, вы этого не сделаете! - вскричал Кинкайд. - Никому не дам накачивать меня лекарствами!

Разъяренная Симмс поднялась со стула:

- Только что, мистер, вы приобрели право провести ночь в изоляторе. А теперь, сидеть! Спокойно!

- Нет, это вам нужно сидеть! - возразил Кинкайд.

Симмс нажала на кнопку, вызывая санитаров. Гольдман поднялся, чтобы в случае чего защитить Симмс. Макс и еще один санитар вошли в комнату.

Кинкайд пинком швырнул стул в их сторону.

- Никто не заставит меня спать! - взревел он. Санитары скрутили Кинкайда и вытащили его за дверь. Симмс последовала за ними. Гольдман и Томпсон присоединились к ней.

Красная и разгневанная, Симмс смотрела, как уводили Кинкайда. Повернувшись к Томпсон, она сказала:

- Начнем давать снотворное сегодня вечером и начнем с него.

- Вы не должны этого делать, - возразила Томпсон. - Тогда они будут беззащитны против ночных кошмаров.

- Это именно то, что им нужно, - сказала Симмс. - Сон будет продолжительным, и это позволит избавиться от негативной энергии.

Томпсон посмотрела на Гольдмана:

- Нил, пожалуйста.

Гольдман заколебался, не зная, чью сторону принять.

- Элизабет, я прописываю им гипносил, - сказал он наконец. - Он подавляет сновидения. Симмс смотрела на него в ужасе:

- Я знаю этот препарат и не могу поверить тому, что слышу. Как ей удалось уговорить вас?

- Дело не в ней, - возразил Гольдман. - Это мои пациенты и мое решение. Я хочу прекратить сновидения, пока мы не получим некоторые ответы.

- Я не разрешаю этого делать, - заявила Симмс.

- Если нужно, я пойду прямо к Карверу, - настаивал Гольдман. - Или он поддержит меня, или примет мою отставку.

Симмс помолчала:

- Если что-нибудь стрясется, я приложу все усилия, чтобы вы понесли ответственность, полную ответственность! - Она резко повернулась и ушла.

- Не могу поверить, что я это сделал, - сказал Гольдман.

- Как вы думаете, сможем мы получить гипносил к завтрашнему дню? спросила Томпсон.

- Мы попытаемся.

Гольдман повернулся и пошел прочь, затем остановился и посмотрел на нее:

- Надеюсь, вы понимаете, во что вы нас втягиваете.

***

Тем же вечером Дженнифер сидела в телевизионной комнате, борясь со сном. Она нажимала на кнопки пульта дистанционного управления и остановилась на программе Дика Каветта, который интервьюировал Салли Келлерман.

- В этом заключается "великая американская мечта", не так ли? - спросил Каветт. - Приехать в Лос-Анджелес и стать телевизионной звездой?

- Да, пожалуй, так, - ответила Келлерман. Дженнифер заморгала глазами, когда изображение на экране затянуло снегом.

- Актер должен учиться, изучать явления, - добавила Келлерман. - Я думаю, это самое важное.

- Кого заботит, что ты думаешь? - вмешался торжествующий голос Фредди.

Глаза Дженнифер широко раскрылись, она замерла, уставившись на экран.

Ничего, кроме снежной метели.

Нахмурившись, она поднялась и слегка стукнула по стенке телевизора, пытаясь вернуть изображение. Но это не помогло.

Внезапно с обеих сторон телевизора выросли две руки, которые представляли собой комбинацию из конечностей Фредди и телевизионных трубок и проводов.

Сверху на телевизоре появилась и начала расти голова Фредди с двумя антеннами, напоминающими заячьи уши, и похожая на какое-то отвратительное насекомое. Дженнифер закричала.

- Вот так, Дженнифер, - сказал Фредди. - Это твое грандиозное появление на телевидении.

Телевизор взорвался, превратившись на миг в облако электрических разрядов и разбивающегося стекла.

***

Несколькими днями позже Дженнифер и Филипп были похоронены на кладбище на склоне холма. Легкий дождь кропил группу людей у двух могил, вырытых рядом. Среди них были Симмс, Макс и Томпсон.

Гольдман стоял выше по склону под прикрытием большого дуба, но тоже уже промокший. Он смотрел вниз на могилы, убитый горем, и его слезы скрывал дождь.

- Не стыдитесь слез, молодой человек, - сказал мягкий женский голос. - Это место печали.

Гольдман обернулся и увидел монахиню, стоящую рядом. Она выглядела старой, но держалась с бодростью, скрывавшей ее годы. Гольдман вытер слезы.

- Какую религию вы исповедуете? - спросила монахиня.

Гольдман выдавил из себя с горьким смехом:

- Полагаю, что науку.

- Печальный выбор, - сказала монахиня.

- Временами она не предлагает большого успокоения, - признал Гольдман. - Я видел вас ранее, сестра?..