Ненси Кресс - Свет чужого солнца

81

Энциклопедист повторял решение Ключевого парадокса, меняя конфигурации в поисках самой точной грамматической конструкции, но ее в данном случае просто не существовало.

- У видов, лишенных солидарности, смена группы делает возможной "временную солидарность" наиболее способных умов, от которых зависит технический прогресс. Таким образом, у видов, использующих насилие, повышается коллективный интеллект.

Наступила тишина. После долгого молчания Энциклопедист - созданный гедами, запрограммированный гедами, снабженный конфигурациями гедийской поэзии - тихо добавил:

- Насилие повышает интеллект. И отравляет феромоны Вселенной.

ЧАСТЬ СЕДЬМАЯ. ОСТРОВ МЕРТВЫХ

О Боже, царь царства!

Ты вводишь ночь в день и вводишь день в ночь

и выводишь живое из мертвого, и выводишь мертвое

из живого, и питаешь, кого пожелаешь без счета!

Коран. Сура 3. Семейство Имрана

82

Последний свет. Эйрис открыла глаза и, вздрогнув, поняла, что находится за пределами Эр-Фроу, лежит прямо на земле, на каменистом ложе. Над ней высилось темное пурпурное небо с серебристым отливом. Тяжелый, насыщенный пурпур, простерся, казалось, надо всем миром, без конца и края. Две луны заливали вельд белым светом, Маяк сиял ярко и высоко непостижимо ярко и непостижимо высоко. Ветер доносил живительный запах речной воды. Эйрис всхлипнула.

- Ты в безопасности, - раздался голос. Она крепко зажмурилась. По телу пробежала волна радости, благодарности и изумления. Дахар! Живой!

Эйрис попыталась сесть. Ледяной воздух пробрался под одежду. Первый взгляд на долину, спускавшуюся к подножию холма - огромную, неогороженную, - сжал сердце ужасом. Слишком много земли, слишком много неба... Пальцы вцепились в траву.

Вельд, слегка красноватый в лучах заходящего солнца, простирался до самого горизонта, где над кроваво-красной линией высилось пурпурное небо, усыпанное первыми звездами. Под ним лежала густая мгла, мигающая кострами, изрезанная холмами и оврагами, рассеченная извивающейся рекой, серебрившейся в лунном свете. Неподалеку от Эйрис земля двигалась и колыхалась: с приближением Последнего света закрывались огромные серо-зеленые кольца кембури, колючий кустарник дрожал, поглощая пойманную добычу, зеленые восковые пасти растений открывались и смыкались... Море запахов ласкало обоняние: спелые дахофрукты, навоз, насыщенный, тяжелый запах гниющего дерева. Где-то завыл кридог. Эйрис ощупала землю возле себя и нашарила руку Дахара.

- Кто меня спас? - шепотом спросила она.

- Джехан, - резко ответил жрец. Она повернулась к нему всем телом. Но причиной его раздражения была не Джехан.

Дахар сидел, подтянув колени к груди. В лунном свете его черные глаза казались бездонными кратерами. За спиной горел костер. Рядом с ним, спиной к Эйрис, сидела СуСу, и Эйрис радостно улыбнулась. Напротив расположился флегматичный Лахаб. Вдалеке, за спиной ремесленника, загораживали небо стены Эр-Фроу. Костер тихонько потрескивал, пламя казалось неестественно ярким на фоне сгущавшихся сумерек.

Эйрис повернулась к Дахару. Движение отозвалось болью в ноге. Она заметила кембури, закрывающийся на ночь. Толстые, мясистые плети растения вились по земле. Эйрис отвернулась и снова посмотрела на Дахара.

- Джехан... открыла Стену?

- Да. И вытащила тебя оттуда.

- Дахар...

- Я стою с ней на клинке чести. За спасение моей жизни. И твоей, сказал он. Клятва легионеров? Эйрис испугалась. Уж не собирается ли он вернуться в легион?

- Клинок чести для легионеров, а не для тебя, - рискнула сказать она. Жрец даже не поморщился, и Эйрис поняла, что он преодолел свою спесь. То, что мы узнали о науке гедов, - проговорила она как можно увереннее, останется с нами. - Но стоило ей произнести это, как у нее закружилась голова: какая наука - здесь, в вельде, в сгущавшемся сумраке ночи...

- И то, что мы узнали о предательстве гедов, тоже останется с нами, отозвался Дахар.

Эйрис ничего не ответила. Дальние огни стали ярче, еще один костер вспыхнул слева, возле зазубренной скалы.

- А ты не забудешь предательство одного из джелийцев, правда, Эйрис? Мне пришлось выбирать между тобой и годами, и я выбрал их. Почему же ты все-таки искала меня, хотя я тебя предал?

- Я так решила, - сказала она, и голос ее прозвучал так же хрипло, как у него. Она хотела придвинуться поближе к огню, и боль снова пронзила ногу.

В ту же секунду он оказался рядом.

- Не двигайся - не беспокой кость. Болит?