Олег Глушкин - ИСКАТЕЛЬ.1979.ВЫПУСК №6

Франк, видно, заметил, что Фокс его не слушает, буркнул что-то себе под нос, кивнул и вышел, закрывая за собой дверь лаборатории. Фокс опомнился. «Скоро меня тут будут считать помешанным», — подумал он и посмотрел в сторону ВТОРОГО.

Тот лежал на полу у противоположной стены лаборатории. Рядом в бездействии стояли автоматы, а возле них, опершись о стену, цифрой. Краем глаза Фокс заметил, как медленно — очень медленно — замирало движение ленты в прозрачном блоке внешней памяти. Он подошел к цифрону:

— Кто пользовался компьютером?

Цифрой повернулся к нему, размеренно ответил:

— Я. Произошла авария пульта СВ, и мне пришлось транслировать распоряжения для автоматов с помощью компьютера.

— Но ты же мог… — Фокс замолчал. Вспомнил, что сам запретил цифронам пользоваться внутренним кодом. «Мало того, что сам с ума схожу, так еще из цифрона хочу сделать сумасшедшего».

— Ладно, не торчи здесь. Ступай в центральный отсек. Я сам останусь с автоматами

Только когда цифрой вышел, Фокс повернулся ко ВТОРОМУ. Тот лежал без движения, схваченный магнитными скобами. Выглядел он скорее примитивным роботом, чем разумным представителем чужой планеты.

Когда Фокс зашел во вторую лабораторию, Франк и Кортес уже были там. На столе лежал ПЕРВЫЙ. По сторонам стояли четыре автомата и цифрой. В полированной вогнутой спине ПЕРВОГО отражались огоньки лабораторных светильников. В передней части многогранного туловища виднелись четыре маленьких сферических углубления. Само туловище уже с первого взгляда производило впечатление металлического, что, впрочем, подтвердил и цифрой.

В нижней части туловища, укрепленные на шести эластичных овальных суставах, располагались многочисленные конечности; сейчас они лежали, беспомощно разбросанные в стороны.

Фокс приблизился к «пауку». Он напоминал примитивную электрическую игрушку для детей, пример простейшей кибернетической модели первого поколения. Не отводя взгляда от ПЕРВОГО, Фокс бросил через плечо цифрону:

— Что с ним? Он что-нибудь излучает?

— Нет, но внутри у него должен быть какой-то источник питания, потому что, когда мы его взяли в петлю, анализа торы обнаружили какие-то периодические токи. А излучает он всего лишь слабое магнитное поле, наподобие наших автоматов.

В этот момент отозвался Франк:

— Мы пытались установить с ним какой-нибудь контакт. Это углубление на спине напоминает параболическую антенну — и мы посылали в нее различные сигналы. Но все впустую. Ни на инфракрасные, ни на микроволны он не реагировал. И на тот слабый пучок, который мы раньше перехватили, тоже нет. Не может быть, чтобы он не мог эти сигналы принять, ведь они были так хорошо сколлимированы и чертовски сильны!

«Даже если он их и принимал, то имел право не реагировать. На его месте я поступил бы точно так же». Фокс открыл уже было рот, чтобы произнести это вслух, но вспомнил, что все это лишено смысла. Кортес имел бы снова удобный случай, чтобы попрекнуть его чрезмерной экзальтацией и психологизированием. А Кортес как раз выпрямился, нарочито громко вздохнул и пошел к двери. В ней задержался на миг и, не оборачиваясь, изрек:

— Ждем еще два дня. Если он так и не дернется, это будет означать, что с ним что-то не в порядке, и тогда правильнее всего будет проанализировать его конструкцию Это будет, думаю, несложно; наверняка у него есть какая-то примитивная память. Если нам удастся ее раскодировать, то узнаем, по крайней мере, кто его направил.

Прежде чем Фокс открыл рот, Кортес захлопнул за собой дверь.

Так и случилось.

В течение двух дней вместе с Томасом они предпринимали тщетные попытки установить контакт с ПЕРВЫМ. По- том за него взялись молчаливые автоматы и цифроны. За несколько дней они раскрыли большинство тайн ПЕРВОГО. Вопреки ожиданиям его конструкция оказалась очень сложной: узел навигации, а может, и коммуникации, основывался на системе четырех молекулярных генераторов, управляемых четырьмя независимыми органами пространственной ориентации и модуляторами неизвестного назначения.

Четыре мощных блока ассоциативной памяти превосходили по емкости и скоростям передачи информации даже цифронов. ПЕРВЫЙ обладал также замысловатыми нейронными подсистемами, так что, по-видимому, был способен к быстрому обучению и, следовательно, к эволюции. Разумеется, подобные гипотезы носили скорее эвристический характер, нежели научный. Ведь они смотрели на него, в конечном счете, со своей человеческой точки зрения, прикладывая к нему иллюзорную антропоморфную марку, тем более обманчивую, чем больше знакомых элементов распознавали в «пауке».