Юрий Пересунько - ИСКАТЕЛЬ.1979.ВЫПУСК №1

— Чего, чего, зачегокался. — Нефедыч сердито кинул рукавицы под мышку. — Отволокли ее в гараж. На яму поставили. Чего уж ей?!

— Не уберег, значит. А ведь она была для меня… как тот чемоданчик.

— Какой чемоданчик? — спросил Антон.

— Нефедыч знает.

Ежиков отвернулся, и врач, точно только этого и дожидался, заговорил о том, что посторонним пора покинуть больницу. Когда Антон и Нефедыч были уже в дверях, Ежиков окликнул их слабым и хриплым голосом:

— А что Серега Жарков, не приехал?

— Приедет. Ты теперь о себе думай, — сказал Антон.

— Значит, не приехал. Видно, уж не приедет. И водовозки нету. Что же будет?

— Ломит нас север-северушко, — вздохнул Нефздыч. Он и еще хотел что-то сказать, но Антон решительно выволок его за дверь.

С осевшей на Красногорье темнотой Семенов сник. Каждые полчаса выходил из мастерской, смотрел в темную даль. Иногда ему хотелось рассказать обо всем завгару. А что бы это дало? Жарков засел в застругах — в этом теперь не приходилось сомневаться, а может, и замерз. Других машин, которые прошли бы по зимнику, все равно нет ни одной. Гнать бульдозер? Но пока-то он доберется…

Мастерская работала вторые сутки без перерыва. Повизгивали станки, слышался дробный перестук молотков; на трассе трубопровода не хватало инструмента — на морозе все ломалось удивительно быстро, — и его срочно приходилось ремонтировать.

Не зная, на что решиться, Семенов прошел из конца в конец мастерской. Ударом кулака распахнул дверь, остановился в проеме, в который уже раз посмотрел на белеющую ленту реки. Безжизненный зимник пропадал в темноте, и только ветер гнал по нему колючую поземку.

— Что делать будешь, Петрович? — спросил он сам. себя.

И вдруг грубо выругался: — Сволочь! Из-за тебя люди погибают…

Он вдруг замер на месте, забыв про мороз. В голову пришла простая и неожиданная мысль: а что, если взять «газик» да махнуть по зимнику? Не пройдет, застрянет? Машина не та? Но ведь и он не новичок на Севере. А если и застрянет — невелика беда. Одним крохобором меньше, всего-то…

Засунув руки в карманы полушубка, Антон шел от костра к костру, от сварщика к сварщику, подбадривал перемерзших, с ног валившихся от усталости парней. Если еще вчера трудно было себе представить, что они смогут отогреть старый водовод и сварить новую нитку, то сейчас в это верилось: от ко- тельной к реке тянулся сбитый из досок короб, в котором уютно лежали обмотанные утеплителем трубы.

— Антон, товарищ Старостин…

Он оглянулся, прикрываясь воротником от ветра, узнал слесаря Матвеича.

— Ну, что еще случилось?

— Я насчет Семенова…

— Что насчет Семенова? — не понял Антон.

— Варфоломеевский ГАЗ-51 разогревает. Я у него спрашиваю: куда, мол?.. Молчит. Как бы беды не было.

Они подошли к гаражу как раз в тот момент, когда распахнулись ворота гаража и в проеме двумя яркими точками высветились заснеженные фары. ГАЗ-51 выполз из гаража, на малой скорости проехал хозяйственный двор, развернулся, пропоров светом темноту, начал медленно спускаться к реке. — Петрови-и-ич!.. Стой!.. — крикнул Антон. Прыгнув на подножку проезжавшей мимо машины, Антон, ухватившись за ручку дверцы, рванул ее на себя. Дверца не поддалась.

Неожиданно машина встала, с глухим щелчком открылась противоположная дверца, из кабины, встав одной ногой на ступеньку, наполовину высунулся Семенов, тяжелым взглядом посмотрел на Старостина.

— Уйди, парень!

— Ты чего задумал, Петрович?

По скуластому лицу механика забегали желваки, он отвернулся.

— Ну? — крикнул Антон.

— ЗИЛ не дошел до базы… — глухо сказал Семенов.

— Почему так думаешь?

Механик вскинул глаза на Антона, проговорил четко:

— Серега говорил, будто вкладыши барахлят, просил посмотреть, ну а я… я… — И вдруг почти закричал в истерике: — Я же сам выпустил его из гаража, сам!..

— Так-ак… — Еще не веря в услышанное, Антон медленно спустился с подножки, обошел передок машины, остановился напротив Семенова, сказал сквозь зубы: — Тебя же за это судить мало…

Семенов вскинул голову, по его скулам опять пробежала волна желваков, сказал зло:

— Ну и судите!

— А ну вылазь! — Антон почувствовал, как захлестывающая волна бессильной злобы начинает наваливаться на него всей своей тяжестью, и чтобы сдержаться и снова как тогда, в общежитии, не натворить глупостей, сказал тихо: — «Газоном» здесь не поможешь. На базу пойдет бульдозер.

— А трубы?! — спросил Семенов. — На руках, что ли, носить будете?