Игорь Пронин - Пираты 2. Остров Паука

— И все?

— Главное — внутри, — Бенёвский остановился и переглянулся с взволнованным Устюжиным. — Сказано, что не все могут туда войти. Проверим.

Лес от пирамиды отделяли футов сто открытого пространства. Мы вышли на эту полянку, и сразу начали спотыкаться, что-то захрустело под ногами. Я преодолела примерно половину расстояния до храма, когда мысок моего сапога задел и подбросил вверх череп. Я ахнула и присела, чтобы лучше рассмотреть, что же скрывается в высокой траве.

— Кости! — удивился за моей спиной Роберт. — Они тут повсюду! Такие… Старые кости.

Я выпрямилась и встретилась взглядом с обернувшейся ко мне Моник. Она смотрела печально и холодно, а руку, так же, как и я, держала в кармане. Ничего не успев подумать, я вдруг заметила нечто черное, массивное, спускавшееся, как мне показалось, прямо с неба, за ее спиной.

— Там! — я показала пальцем, но Моник, усмехнувшись, не стала оборачиваться.

Спустя секунду она уже не могла ни говорить, ни двигаться, как и все мы. Огромный, полтора или даже два фута в брюхе, черный паук висел на толстой нити и медленно шевелил длинными лапами. На меня напало оцепенение, я была не в состоянии даже моргнуть. Мысли в голове проносились так стремительно, что я не успевала понять, о чем думаю, и поняла: это и есть паника. По лбу покатились крупные капли пота.

— Еда… — послышался старческий, дребезжащий голос. — Много еды молодым…

И это был уже предел ужаса. На этом пределе мои мысли потекли медленнее. Проще говоря, я смогла думать. И первое, что поняла — пауки не умеют разговаривать. Им просто нечем это делать. Значит, я слышу то, чего нет.

— Как много лет, — вздохнул паук за спиной застывшей Моник. — И как много лет впереди. А он опять не пришел.

Что-то еще двигалось слева от меня. Я, как могла, скосила глаза и увидела, что Бенёвский медленно поднимает руку.

— Нет, Паук. Я пришел. Я думал, ты ждешь меня в Храме. Как ты велик.

— У меня было много времени, чтобы расти и ждать. Но ты — не тот, кого я жду.

— Тот!

Я увидела, как полковник дотянулся до горла и вытащил наружу дельфина, сжал его в кулаке. Пауку это не понравилось, но он ничего не сказал. Просто я чувствовала, что ему не понравилось. И еще паук растерялся.

— У меня дельфин! — Бенёвский, пошатываясь, но все же двигаясь, показал фигурку Пауку. — А значит, я тот, кого ты ждешь!

Когда полковник заговорил, я поняла, что до этого он молчал. В этом тягучем, медленном мире Паука я лишь слышала мысли Бенёвского. Так же, как и мысли чудовища. Мне пришло в голову, что и меня кто-то может слышать, и тут же откликнулся Клод.

— Я слышу тебя, Кристин. Но ничего не могу сказать.

— И я тебя слышу! — думать только то, что хочешь, оказалось не так-то просто, но я старалась. — Полковник, вы слышите меня?! Убейте тварь!

— Нет, Кристин! — Бенёвский, совсем уже освободившись от чар, обернулся ко мне. — Я не знал точно, что нас ждет. Я не знал, что в Храм и правда может войти лишь тот, кто этого достоин. Я думал, что уже там, внутри, будет какое-то испытание… Но все проще. Прости, но ты не верила мне, не хотела верить. И ты, — он посмотрел мне за спину, — и ты, и ты… И даже ты, Моник, не верила мне никогда. Я даже рад, что твои услуги мне так и не понадобились. Что ж, значит, вам нет дороги в Храм. Вы стали бы только мешать. А я пойду, и принесу оттуда свет знаний и силу оружия, свободу людям и смерть тиранам, я узнаю, как добиться счастья для всех… Идем, Иван!

Он схватил Устюжина за руку и тот медленно, с трудом переставляя ноги, пошел за ним. Шаг за шагом они шли к Храму, оставляя нас. Я почувствовала чей-то страх. Не такой, как мой, Клода или Моник, это был животный страх, который и сильных мужчин заставляет биться в судорогах и визжать.

— Кто здесь?! — позвала я. — Джон, Роб! Я не слышу вас!

— Это я!! — пробился вдруг слабый голос Руди. — Пауки… Пауки с ладонь! Их много и они ползут по мне! Они кусают меня, Кристин, помоги мне!

Легко сказать «помоги». Я не могла помочь даже себе. А Паук за спиной у Моник размышлял, я это чувствовала. Он был крайне недоволен поведением Бенёвского, он хотел убить его. Но он должен был держать в подчинении нас, чтобы поели «молодые», как он называл, видимо, тех пауков, что прямо сейчас кусали Руди. Я чувствовала, что он слабеет.

— Клод!! — мысленно закричала я. — Поговори с Руди, ему плохо! Позови кого-нибудь еще, не дайте ему умереть в одиночку!

— Ты слышишь Руди? — удивился Клод. — Я — только тебя.

— Моник! — кроме нее, я никого не видела. — Ты слышишь нас?!